Люба с Верочкой приезжали раз в неделю в детский дом, на дополнительные занятия. Как патронатная семья, Люба с Андреем могли обращаться к специалистам детского дома, если возникала нужда. Ездить было далеко, но поскольку в школе дела шли совсем плохо, то было решено все же не пожалеть времени и привозить ребенка к нейропсихологу. Нейропсихологи занимаются с детьми по специальным методикам, учитывающим особенности развития конкретного ребенка. Занятия эти очень помогали. Верочке нравилось «играть» с «тетей Мариной», а еще больше нравилось после занятия показывать маме-папе тетрадку, в которой красовалась жирная заслуженная пятерка. Удивительно, но знания как будто «сами собой» оказывались в Верочкиной голове, а главное — не исчезали спустя несколько дней, как это бывало после школьных уроков.

Во время этих еженедельных приездов Верочка встречалась и с Аней. Аня по-прежнему работала в детском доме, и, когда Верочку привозили на занятия, ей удавалось выкроить полчасика, чтобы посидеть с девочкой, с благодарностью принять рисунок «в подарок», выслушать рассказ о том, что «наша кошка такая непослушная!». Пару раз Андрей или Люба просили Аню поговорить с Верочкой «посерьезнее». Вот и в этот раз Андрей заранее позвонил Ане и попросил, если получится, поговорить о «богатых родителях».

После занятия Верочка с Любой и Аней устроились за столом, девочка продолжала что-то дорисовывать в тетрадке.

— Как вообще дела? — начала издалека Аня.

— Да вот, — подхватила Люба, ласково поглаживая Верочку по голове, — говорит, не хочет с нами жить.

— А с кем же ты хочешь жить, Верочка? — нарочито изумилась Аня. — И на кого же ты папу с мамой оставишь, они так тебя любят!

Верочка исподлобья взглянула на Аню и снова уткнулась в тетрадку, пробурчав что-то под нос.

— Да вот, каких-то «богатых» выдумала, — Люба продолжала потрепывать Верочку по волосам, — говорит, уйду к богатым, буду с ними жить.

— Верочка, а зачем тебе богатые?

Девочка снова взглянула на Аню, мотнула головой и пробурчала:

— Они мне машину купят. На машине буду ездить. Не хочу на электричке…

— Ну так на машине еще когда ты ездить сможешь… Только когда тебе восемнадцать лет исполнится, тогда и сможешь. Пока школу закончишь, потом еще на курсы вождения ходить нужно. Машину ведь не каждый водить может, только тот, у кого права есть.

Верочка подняла голову и сердито проговорила:

— Мне машину купят.

— Машину-то тебе, может, и купят. А вот права самой получать придется. А может, ты сама машину купишь.

— Как это я сама куплю? — Верочка смотрела на Аню с недоумением.

— Ну как… Закончишь школу. Пойдешь работать. Заработаешь много денег и сама купишь себе машину.

В глазах Верочки засветился интерес. Она перевела взгляд на Любу. Та покивала головой: «Конечно, сама машину купишь».

— И себе машину купишь, и папе с мамой, — продолжила Аня, — зачем тебе какие-то «богатые», ты и сама богатой станешь, когда вырастешь. Будешь хорошо учиться, потом в институт поступишь, найдешь себе хорошую работу, будешь деньги зарабатывать…

— Много! — радостно проговорила Верочка.

— Много, — поддержала Аня. — Ты папе какую машину купишь?

— Эту… ну такую… — Верочка замялась, — грузовик такой, большой!

— Ну вот и хорошо, — Аня с Любой обменялись взглядами, и обе с облегчением перевели дух, — только учиться нужно хорошо. У тебя с учебой-то как?

— Не очень, — проговорила Верочка, снова уткнувшись в тетрадку. — У меня только по физкультуре пятерка. И по музыке. А математику я не люблю.

— Ну, математику многие не любят, — заметила Аня, — чего ее любить. Заниматься, правда, все равно приходится…

— Я занимаюсь, — сказала Верочка.

Разговор плавно перешел на то, какие предметы в школе «хорошие», а какие «противные» и «непонятные».

Перед уходом Аня притянула Верочку к себе.

— Ты маму любишь? — тихонько спросила она девочку.

— Люблю, — так же тихонько ответила Верочка.

— А папу?

— Папу люблю.

— А чего ты их обижаешь тогда?

— Я не обижаю, — на глаза Верочки навернулись слезы, — это они меня обижают.

— Ну ты их прости, если они тебя обижают.

Верочка шмыгнула носом:

— Я простила.

— Когда ты им говоришь, что уйдешь к кому-то еще, им очень больно. Они же тебя любят. Ты ведь никуда от них не уйдешь?