— Можешь грех свой списать.

— Только скажи, барыня! Что угодно за ради этого исполню!

— Скажу. Барыней больше меня не зови. Я — Лилия. Так и кличь. При посторонних другое дело. А здесь мы одни и почти родственники.

— Приказывай!

— Не приказываю — намёк даю, как оправдаться тебе перед совестью твоей. По дому можешь свободно ходить?

— Кто за стариком-прислужником следить станет. Везде, кроме Иоганнова кабинета, бываю: подмести, помыть, на стол накрыть.

— В городе ходишь?

— Куда мне ходить, старику! Только в монастырский храм. Думал постриг принять, отец Игумен не благословил. Мало смирения в душе моей зрит. Тебя в монастыре тоже встречал. Опять же по глазам признал.

— И я тебя видела. А семья была у тебя, служивый?

— Всю жизнь бобылём. Не смел себя брачными узами связать: ведь женоубийца. В монастырь хожу, замолить грех пытаюсь. А и там твои глаза: на двор зайду — наваждение: ты живёхонькая и на меня глядишь.

— Вот и крестники твои, Иваны, холостыми ходят.

— Не упомню таких.

— Ничего. Может, познакомишься когда-нибудь. Иди пока. Никому про наше с тобой родство не сказывай. Придёт время — будет тебе дело…А у меня семья была. Совсем недолго, но была. Один денёк всего…точнее ночь и утро.

***

Иоганн Себастьян Бах, магистр Ложи, опасался сумасбродных выходок Принцессы Лилии. Сегодня, вопреки обыкновению женщина вела себя вполне прилично. С такой особой даже дело иметь приятно: умна, культурна, наружности привлекательной.

— Поверьте, Принцесса, мне чрезвычайно приятно Ваше общество. Хотел бы познакомиться при других обстоятельствах, но Вы же понимаете?

— Как не понять. С пленённым и поверженным противником беседовать сладко.

— Но только сила обстоятельств! Это и не плен вовсе.

— Не плен, так и ладно. Давайте о деле.

— К Вам у нас всего-то пара маленьких вопросиков. Вы отвечаете, и мы расстаёмся добрыми друзьями.

— Это как получится. Жизнь из меня доброту давно калёным железом выжгла.

— Не наговаривайте на себя: вы само очарование!

— И Севостьяныч туда же! Почему надо обязательно комплементы изобретать. Я девушка простая. Предлагаю и дело решить по-простому. Знаете такую игру, поддавки? Это когда вместо того, чтобы оберегать свои фигуры на доске, игроки стараются сдать как можно больше своих пешек.

— Есть в России такая забава, дети развлекаются.

— И мы с Вами, Магистр, развлечёмся. Факты: Вы знаете про Племя Детей почти столько же, сколько я. Явно знакомы с моей «Аналитической запиской» и так далее. Ваш ход: кто агент Ложи в Институте?

— Не самое приятное для Вас начало, но отвечу: Агент — Главный!

— Игра отменяется. Враньё не проходит.

— Прискорбно, но это правда. Лев Николаевич, возглавляющий ИИВЖН — наша фигура.

— Но…я считала.

— И просчитались. Я откровенен: не только Вам ведомо искусство создания кукол. Всё ведь просто: «Solve...» У вас тот же принцип. Наверняка. Считали своего начальника заколдованным принцем — Ваше дело. Любовь слепа, как и ненависть. «Что вверху, то и внизу.»

— Извольте без масонских нравоучений!

— Я же говорил — никакие мы не масоны. Мы — Ложа, Братство. А Вас первый же мой правдивый ответ поверг в смятение. Ход за Вами: знакомо ли Вам орнаментальное письмо, которым пользовались Дети? Можете ли Вы его прочесть?

— Ответ: знакомо. А вопроса было два. Но не будем придираться. Отвечаю: вероятность прочтения имеется. Хотя времени прошло…трудновато.

— Мы окажем любую помощь.

— Будьте так любезны. Вопрос: роль графа Брюханова-Забайкальского и его степень осведомлённости?

— Наш давний агент. Причина его сотрудничества — маниакальная страсть к археологии и этнографии при полном отсутствии средств.

— А фамильные капиталы?

— Оперативная легенда, предложенная нами. Граф — человек с весьма скромным достатком: вполне хватает на красивую жизнь и шампанское для своей…простите. А все его научные сумасбродства оплачивает Ложа.

— Как он оказывается в Чумске и связывается с Братством?

— Мы его транспортируем. Примерно, как и Вас. У него слишком низкая ступень посвящения. Сегодняшний случай – потолок его временной транспотировки.

 А как связываетесь с Главным?

— Сложно, но получается. В Париже прошлых столетий само собой не может быть интернета и электронной почты. Даже очень знающие Братья о таких чудесах не имеют представленья. У нас есть странники, эстафета, с которыми мы отправляем послания и получаем информацию от агентов. Они, находясь в вашем времени, имеют возможность пользоваться достижениями передовой научной мысли.

— Не жалеете, что сдали Главного?

— Он не оправдал наших надежд. Неудачный экземпляр.