Как ни больно было это признавать, но она согласилась поддерживать отношения с ним потому, что ей льстило его увлечение ею. Теперь Рут осознала, почему приняла такое решение. Это было желание женщины привлечь к себе внимание, потому что она не могла смириться с тем фактом, что пора ее расцвета миновала. О Боже, ей следовало прогнать его, отослать назад драгоценности и забыть тот день, когда он предложил ей свою дружбу.

Сейчас стало особенно ясно, что ее решение поддерживать какие-либо отношения с ним было огромной ошибкой. Они не могут быть друзьями и тем более любовниками. По щеке ее скатилась еще одна слезинка. Рут никогда не думала, что под старость будет чувствовать себя такой одинокой.

Глава 8

Гаррик резко опустился в одно из просторных кожаных кресел в клубе Мальборо. О чем, черт возьми, он думал? Он едва не обнажился перед женщиной. И не только физически. Мысль о том, что она могла увидеть его и выразить свое отвращение или посмеяться над ним, вызвала спазмы в животе. Он хорошо помнил это болезненное ощущение!

Гаррик постарался отправить в дальние уголки памяти воспоминание о том, как дядя и Берта посмеялись над ним. Он не должен был настаивать, чтобы Долорес позволила ему отнести ужин в комнату Рут. Если бы он просто отправился домой, то не было бы всего того, что произошло в ее спальне. Боже, что он натворил.

Уголком глаза он заметил Дженкинса, одного из слуг клуба, который внезапно появился перед ним. Мужчина слегка поклонился с подобострастным выражением лица.

— Добрый вечер, лорд Стрэтфилд. Могу я принести вам что-нибудь?

— Бутылку коньяка.

— Бутылку, милорд? — Удивление, прозвучавшее в голосе слуги, заставило Гаррика приподнять голову и пристально посмотреть на графа.

— Неоткрытую, — проворчал он.

Слуга поспешно ушел, а Гаррик откинул голову на спинку кожаного кресла и закрыл глаза. Он чувствовал себя неполноценным мужчиной и потому не мог объяснить Рут истинную причину, почему отверг ее.

Он вынужден был оставить ее. Господи, после случая с Бертой, которая посмеялась над ним, ни одна женщина не искушала его до такой степени, что он был готов открыться и подвергнуть себя очередному унижению. Тот факт, что он был близок к тому, чтобы выдать свой секрет, испугал его.

Тихое позвякивание хрусталя о металл заставило его открыть глаза. Дженкинс поставил серебряный поднос на столик между его креслом и пустым сиденьем напротив. Слуга открыл бутылку, готовясь наполнить бокал, но Гаррик жестом остановил его.

— Я сам налью, Дженкинс.

— Конечно, милорд. — Слуга немного поколебался, затем ушел.

Гаррик устало плеснул немного коньяку, одним глотком выпил содержимое бокала и налил еще. Где-то в глубине сознания внутренний голос напомнил ему, что такой высокосортный коньяк следует смаковать, а не лакать как дешевое пойло в пабе на задворках. Ну и черт с ним!

Гаррик налил себе еще коньяку и быстро выпил, как и предыдущие порции. Потом в очередной раз наполнил бокал и поднял его, изучая содержимое на свет. Янтарная жидкость напомнила ему золотистые волосы Рут. Закрыв глаза, он погрузился глубже в кресло, и перед его мысленным взором возник ее образ. Как мог он соблазниться Бертой? Эта сучка не шла ни в какое сравнение с Рут.

При воспоминании о том, как Рут появилась из ванной комнаты в раскрытом халате, у него пересохло во рту. На ее коже поблескивали капли воды, и она была похожа на прекрасную нимфу.

У нее были полные сочные груди с розовыми сосками, тонкая, с плавным изгибом талия и стройные бедра. Есть о чем помечтать!

Она выглядела чрезвычайно изящной. Особенно его удивила ее гладкая, лишенная волос кожа в месте соединения бедер. Несмотря на отсутствие опыта в общении с женщинами, он был достаточно осведомлен относительно женского тела, однако никогда прежде не видел женщину, лишенную лобковых волос. Такой вид с особой силой пробудил его чувственность. Он с трудом сдержал себя.

В тот момент, когда он коснулся руки Рут, ему захотелось заключить ее в свои объятия, однако здравый смысл возобладал. Во время ужина с ней в такой интимной обстановке у него, помимо желания, появилось иное чувство. Такая возникшая между ними близость бывает только между хорошими друзьями.

Это чувство усилилось, когда она поделилась с ним историей своего детства, рассказом о недостойном поведении отца. Это свидетельствовало о том, что Рут доверяла ему. Он был уверен, что она никому больше не рассказывала о своей жизни. А когда она с трудом сдерживала слезы, он не смог удержаться от того, чтобы не утешить ее лаской. Это была непроизвольная реакция и потому особенно опасная.

Гаррик выпил коньяк и снова наполнил бокал. Держа Рут в своих объятиях, он старался защитить ее. Она была обижена, и у него возникло желание немедленно найти и наказать тех, кто причинил ей боль. Но вместо этого он только обнимал ее, позволяя плакать.

Он привык к слезам сестер, и хотя вид страдающей женщины лишал его спокойствия, он ограничивался только тем, что предлагал для утешения свое плечо. В тот вечер это было ошибкой. Ему следовало просто держать ее за руку. Заключив Рут в свои объятия, он с трудом отпустил ее потом. А когда понес в постель и ее халат приоткрылся, отступать уже было невозможно. Желание, которое он с трудом сдерживал во время ужина, охватило его с такой силой, какую он никогда прежде не испытывал.