— Зачем же ты смотришь?

— И что такое «искажает изображение»? — спросила Дита.

— Это значит, что плохо видно сквозь воду, — ответила Афра. — В воде всегда полно разных мелких волн и ряби. Но они очень маленькие, и мы их не замечаем. А труба увеличивает рябь — она становится огромная, и сквозь нее уже ничего другого не видно. Поэтому смотреть можно только, если высовываешь конец трубы из воды на воздух. Вот я и сделала обсерваторию возле поверхности воды.

— Все-таки, я не понимаю, почему нельзя смотреть через рябь, — сказала Полина.

— Смотреть можно, — объяснил научный советник Угряп. — Только увидеть ничего нельзя.

— А-а-а! Вон оно что! — сказала Полина. — Теперь я поняла.

— Смотрела вчера и увидела ваш шар, — продолжала Афра. — Он на несколько секунд показался из-за облака и снова пропал.

— Что это был за шар? — поинтересовался экономический советник Баркап.

— Это шар, на котором прилетел наш гость Зефир.

— Я не слышал, чтобы на шарах летали, — сказал царь Нептун. — В воде можно плавать на пузырях. Вот у рыб, например, внутри есть пузырь... Но по воздуху летают только на коврах-самолетах.

— Да-да, для этого ковер-самолет очень удобен, — подтвердил военный советник Раккарак.

— Я читал одну сказку, как Иван-царевич летал на ковре-самолете, — вспомнил Баркап.

— Не Иван-царевич, а Андрей-стрелок, — поправил его царь.

— Вот я и говорю, Андрей-стрелок.

— Дайте ему рассказать, — с досадой перебила Афра. — Откуда вам знать, на чем летают по воздуху, если вы там никогда не были?

— Я был в молодости, — возразил Баркап. — Меня поймали сетью. Я тогда был еще совсем юн…

— Мы уже слышали эту историю, — перебила его Афра. — Зефир, расскажите, пожалуйста, про шар, — попросила она.

Hиктошка стал рассказывать о своем путешествии. Маленькие рыбки, которые постоянно приносили всякие новые кушанья, тоже захотели послушать. Каждая из них принесла себе по маленькому стульчику. Одни уселись в кружок на столе, рядом с Hиктошкиной тарелкой, другие примостились над столом, чуть ниже его подбородка — чтобы лучше слышать. Hиктошка просто не мог поверить своим глазам — как рыба может сидеть на стуле: ведь у нее нет ни рук, ни ног, ни того, на чем сидят! Но тем не менее все эти рыбки сидели. И слушали, что рассказывает Hиктошка. Они так внимательно его слушали и так смешно шевелили при этом губами, повторяя отдельные слова, что Hиктошка поначалу еле сдерживал улыбку. Только нетерпеливая Дита все время перебивала. И одна из полосатых лягушек — не та, которую звали Полина, а та, которая покрупнее и более сиреневая — тоже перебивала.

— Я летел на воздушном шаре, — начал свой рассказ Hиктошка.

— А что такое воздушный шар? — спросила Дита.

— Подожди, не перебивай, — попросила Афра.

— Я не перебиваю, просто надо же мне понимать, о чем речь, а иначе какой смысл ему продолжать, если мы не поняли то, что он сказал до сих пор?

— Не говори «мы», — сказала Афра. — Это только ты не поняла.

Дита повернулась к рыбкам и лягушками, и те кивками подтвердили, что тоже не поняли.

— Воздушный шар, — стал объяснять Hиктошка, — это очень большой шар, сделанный из резины...

— А что такое резина? — снова перебила Дита.

— Да сколько можно! — возмутилась Афра.

— Резина — это такой материал...

— Тогда понятно. Мы сами много шьем себе платьев и хорошо разбираемся в материалах. У нас даже швейная машинка есть. И, превратив ноги в хвост, она почесала себе лоб кончиком хвоста. — Продолжай, милый Зефир, прошу тебя!

— Ну, слава богу! — сердито прошипела Афра.

— Воздушный шар большой, огромный, — Hиктошка стал говорить скороговоркой, чтобы его не успели перебить. — Огромный… его надувают... надувают теплым воздухом, и он взмывает высоко в небо... а к шару привязана корзина, в которой сидят коротышки. И таким образом они вместе с шаром попадают на небо, высоко, выше облаков... вокруг летят птицы, свистит ветер… бегут облака... земля оттуда кажется такой маленькой, что на ней ничего нельзя разглядеть.

— Маленькой? — переспросила Дита.

— Ну... скорее наоборот, она кажется очень большой. Ее страшно много вокруг, а всё на ней кажется очень маленьким.

Hиктошка перевел дыхание — в воде говорить тяжело и у него заболело горло от такой длинной речи. Он отхлебнул уже остывшего чая и положил в рот еще одну восхитительную сладкую ракушку.

— Ска-жи-те, — медленно проквакала полосатая лягушка. — Ска-жи-те по-жа-луй-ста! Что такое кор-зи-на, кто такие ко-ро-тыш-ки, зачем им попадать на небо, что они разглядывают на земле? — Тут она на минутку остановилась перевести дух. — Всё, кажется, все вопросы задала.

— Вот и молодец, — сказала Афра. — Только отвечать он на них не будет. Потому что он занимается тем, что рассказывает, а не тем, что отвечает.

— Правильно, — сказал царь. — Я запрещаю вопросы.

Все умолкли и стали слушать дальше. Несмотря на боль в горле и на усталость, Hиктошка чувствовал себя счастливым. На земле, в Цветограде, его никто не замечал и у него не было друзей. А тут — с ним хотели дружить все. Царь пригласил гостя сыграть с ним после обеда в подводные шахматы. Дита сказала, что у нее есть еще целых шесть граммофонных пластинок с разными танцами и она хочет все эти танцы с Зефиром перетанцевать. С Афрой они договорились — как только стемнеет — пойти в ее обсерваторию смотреть на звезды: в Крабовидной туманности как раз вчера вспыхнула сверхновая звезда. Лягушка Полина приглашала к себе домой — ей не терпелось познакомить Зефира со своей семьей. Военный советник Раккарак звал в казармы, осматривать его образцовый креветочный гарнизон, экономический советник Баркап — в царскую сокровищницу, где хранилась самая крупная в северном полушарии жемчужина. Научный советник Угряп мечтал показать Зефиру новую холодильную установку, способную заморозить одиннадцать миллионов литров воды.