Шрифт:
Из Мариинской гимназии я перешла по протекции немки-теософки в другую школу, где она преподавала и которая оказалась лучше во многих отношениях. Там были более молодые и передовые учителя, преподававшие по новейшим системам, сбивавшим нас с толку, но приносившим некоторые развлечения.
Был прекрасный учитель русского языка, помогавший нам ставить спектакли; живая, подвижная учительница естественных наук, возившая нас в интересные экскурсии, например на заводы, на выставки или вверх по Неве до Шлиссельбурга. Я в пол-уха слушала на уроках, если вообще приходила в школу, заданного никогда не учила, да и не к чему было — состав был еще пестрее, чем в Мариинском, опаздывать на уроки на полчаса минимум я уже не считала преступлением; вначале мои опоздания записывали, потом собирались меня исключить, но махнули рукой, и я ходила, как и когда хотела.
Я действительно переросла своих сверстниц: во-первых, я занималась хозяйством, во-вторых, у меня был жених и, в-третьих, я начала служить. Мой день был действительно сложен и полон забот, более серьезных, чем учение. Я вставала в 6 утра, топила ванну, готовила на весь день на себя, мать и Кусова, переехавшего к нам, потом купалась и шла в школу, где размышляла преимущественно о том, что сегодня выменять на рынке и как приготовить, чтобы было мало-мальски съедобно.
После школьного завтрака, к которому я часто не прикасалась, если он состоял из селедки или воблы, поев одного хлеба, отправлялась на толкучку, где старалась выменять или купить что-нибудь на завтра. Не заходя домой, я отправлялась на книжный склад, где служила помощницей заведующего. В мои обязанности входило не только продавать книги и давать объяснения покупателям, но и красить полки и прилавки, подметать пол, протирать стекла, топить печку и закрывать магазин, захватив с собой счетные книги. Я возвращалась пешком с Литейного и часто заставала у нас А.Ф., ожидавшего меня.
Я отказалась от своей комнаты и переселилась в кухню, потому что там было теплее. Вода не шла, мне приходилось носить ее со двора на 5-й этаж и таким же образом грязную воду вниз. Для меня было большим лишением не иметь возможности купаться каждый день, как я привыкла, а весной, когда поправили водопровод, у нас не было дров, чтобы топить ванну, и так мы пожгли много хорошей мебели, чтобы согреть нашу «буржуйку», на которой мы готовили и пекли, вокруг которой собирались, чтобы погреться [251] .
251
Буржуйка — временная металлическая печь с выведенной наружу трубой. В отличие от печи с дымоходом быстрее нагревается, но и не долго держит тепло. В.М. Баруздина, после 1916 г. несколько лет с перерывами проживавшая в квартире Ю.Ф. Львовой на ул. Таврической (см. примеч. 202, 205, 252), оставила альбом карандашных зарисовок, названный «День буржуя» (1922–1931, Дом-музей П.П. Чистякова). Наброски передают все тяготы жизни «буржуев» того времени. Например, барыня Львова сама чистит селедку, перетирает горох и готовит, стоя у плиты; барон Кусов колет дрова.
А.Ф. сидел на диванчике в кухне и разговаривал своим скрипучим голосом, я в это время чистила овощи или кастрюли или колола на тонкую лучину ножки от столов красного дерева для нашей ненасытной «буржуйки». Потом мы занимались добросовестно, без лишних слов, потом отправлялись гулять, я провожала А.Ф. до Ивановской, он меня обратно до Таврической [252] , потом я еще его немножко, потом он меня до дому. Расстояниями мы не стеснялись.
Летом 1919 г. я ездила на огород, где жил постоянно садовник, которому я помогала копать и полоть грядки, а под осень собирать жатву. Не один раз возвращалась я из Удельной пешком, таща на спине пуда по два овощей.
252
На углу Таврической и Тверской улиц в д. № 35/1 Львовы поселились, видимо, после переезда из Царского Села не ранее осени 1915 г. Доходный дом Ивана Ивановича Дернова (ум. 1905) построен по проекту М.Н. Кондратьева в 1903–1905 гг. А.А. Смольевский записал разговор с Е.К. Лившиц об этом доме. На вопрос Екатерины Константиновны, где жила его мать, он отвечал: «На Тверской, 1, в том доме, где башня Вячеслава Иванова, в квартире 34 под башней, а сперва — в том же этаже, в мансарде, в кв. 36, - напомнил я ей. — Не знаю, правда, бывала ли Лютик в башне. Бабушка Юлия Федоровна бывала там, и на мои расспросы (а это было во время эвакуации, когда… она мне много рассказывала о прошлом) она отвечала, что в башне много спорили и читали стихи на всякие заоблачные темы, а после этого хозяин приглашал: “Пожалуйте, господа, к трапезе”. Трапеза состояла из вина и сахарных воздушных палочек… “Там не только пили вино, — сказала Екатерина Константиновна, — там устраивали и особые мужские развлечения”» (коммент. А. С.). Вероятно, на «Башню» Ю.Ф. Львову привел В.Г. Каратыгин, однако не исключено, что это сделал М.А. Кузмин, с которым она могла быть знакома еще по консерватории. Эти посещения происходили не позднее 1912 г., и девочка едва ли могла присутствовать на поэтических вечерах, тем более что она и не упоминает о них. «Башня» — квартира Вячеслава Ивановича Иванова (1866–1949), поэта, теоретика символизма, критика, историка и философа. В 1905 г. он поселился в квартире на верхнем этаже — выступе над пятиэтажным домом Дернова, — с женой Лидией Дмитриевной Зиновьевой-Аннибал (Шварсалон, 1866–1907), и в течение семи лет «Башня» была одним из центров интеллектуальной жизни столицы. «Каждую среду здесь собирались поэты, философы, художники, музыканты. Лифт, мягко поскрипывая, доставлял гостей наверх. Начинались симпозиумы не раньше полуночи. В одной из небольших комнат, где можно было поместить до сорока человек, проходили дискуссии и семинары по проблемам философии и истории. В других комнатах, доступных избранным гостям, поэты читали свои стихи. Свечи в тяжелых шандалах; стены, оклеенные у Вячеслава кроваво-красными, у Лидии оранжевыми обоями; скошенные потолки мансарды; закругленные стены — все это производило сильное впечатление на публику. Стульев и диванов не было. Лидия Дмитриевна предпочитала ковры и низкие подиумы… Когда становилось душно от дыма и жара свеч и папирос, выбирались на крышу, угадывать проблески зари на горизонте, бормотать стихи, слушать соловьев в Таврическом саду…В апреле 1906 года на Таврической возникла идея “Hafes-Schenken”. Имя персидского певца соловьев и виночерпиев всеми участниками воспринималось в немецком переводе… Решено было собираться в интимном кругу посвященных, в чисто мужском обществе, беседуя без стеснения о всем, что придет в голову. В этой свободе мыслей и действий должна была родиться новая общность людей, не скованных условностями и предрассудками, но в гармонии душевных созвучий открывающих неведомые истины» (Ротиков К.К. Другой Петербург. СПб., 2001. С. 524, 526). В.И. Иванов покинул Россию в 1924 г., но до 1936 г. сохранял советское гражданство. В 1926 г. в Италии принял католичество. Преподавал языки в ватиканских учебных заведениях. Hafes-Schenken. Гафиз (Хафиз Ширази) Шамседдин (ок. 1320–1390) — персидский поэт-лирик, автор «Дивана»; Schenken — уделять внимание, а также наливать (нем.).
Под осень я решила поехать за мукой в Череповец. Взяла гвоздей, соли, каких-то тряпок, катушек, получила разрешение на проезд [253] и отправилась, сначала в «теплушке», где было человек 40 народу, потом, выйдя на станции и не попав обратно — между буферов, набросав на них еловых веток. Вместо нескольких часов ехала двое суток. Поезд ни с того ни с сего вдруг останавливался среди поля и стоял таким образом часами. Вначале все интересовались причиной остановки, потом перестали спрашивать. Каждый занимался своим: кто спал, кто играл в карты, а кто ловил вшей. Было холодно по ночам, но я так хорошо устроилась на буферах, что мне не хотелось идти обратно в теплушку, где был ужасный воздух, прокуренный махоркой и пропахший сапогами.
253
С 1918 г. Чрезвычайная комиссия (ЧК) в связи с голодом вела борьбу с «мешочниками» и спекулянтами. Декретом ВЦИК (Всероссийский центральный исполнительный комитет) и СНК (Совет народных комиссаров) был реорганизован Наркомпрод, при котором создавались продовольственные отряды (продотряды) из рабочих. Затем была введена государственная монополия на внутреннюю торговлю, запрещавшая частную оптовую и розничную торговлю. В январе 1919 г. в Петрограде минимальная суточная норма хлеба составила 50 граммов.
Недалеко от Череповца, куда мы приехали ночью, мне удалось выменять мои сокровища на пуд муки, связку луку, кусок масла и немного печеного хлеба — мне на дорогу. Попасть обратно было уже не так просто, но к счастью мне попался один знакомый молодой человек из нашего дома, опытный в поездках подобного рода, не раз кормивший меня гоголь-моголем во время моих ночных дежурств у ворот за дворника.
На обратном пути всюду были заградительные отряды, поезд тащился так, что можно было идти рядом пешком. На каждой станции проверяли документы, а в Петрограде я чуть не застряла при выходе. У меня не оказалось какой-то нужной бумажки, и, если бы не мой спутник, заговоривший зубы коменданту станции, мне пришлось бы ночевать в караульном помещении вокзала вместе с несколькими десятками вшивых путешественников. Быть арестованной было бы очень неприятно, тем более что мамы не было в Петрограде — она в Москве хлопотала за Кусова, сидевшего в концентрационном лагере [254] .
254
Из воспоминаний А.А. Смольевского следует, что после Г.В. Кусова арестовывали 12 раз (за происхождение), но каждый раз отпускали благодаря заступничеству Ю.Ф. Львовой. После 1918 г. он командовал эскадроном Красной армии. 28 мая 1919 г. был арестован в Петрограде и заключен в Выборгскую военную тюрьму. 16 июня переправлен в Москву в Бутырскую тюрьму. После убийства С.М. Кирова в связи с началом массовых арестов в Ленинграде в 1935 г. Кусов был сослан в Самару (Куйбышев). Ю.Ф. Львова переписывалась со ссыльным вплоть до конца 1943 г., когда тот находился уже на Алтае. Умер в ссылке. В 1989 г. реабилитирован посмертно.
Деньги, оставленные мне на покупки, я тратила почти исключительно на кино, бывая в трех-четырех в один вечер — все равно, на эти деньги купить ничего нельзя было, кроме ржаных лепешек у грязных торговок.
Дни Кронштадта мы пережили очень беспокойно [255] . Непрерывная канонада, темнота в городе, патрули — все действовало подавляющим образом. «Матвеич» была в Царском, когда его заняли белые; в их даче были разбиты все стекла, и стоял полк. Под грохот канонады мы старались все же держаться бодро, и хотя нам нечего было есть, распевали «Цыпленок жареный» и отплясывали «тремутард».
255
Дни Кронштадта — 28 февраля — 18 марта 1921 г. — восстание моряков Балтийского флота и гарнизона Кронштадта, требовавших проведения демократических выборов, свободы слова и печати, освобождения политзаключенных и уравнивания размеров пайков. Мятеж был подавлен частями 7-й армии под командованием М.Н. Тухачевского. После штурма Кронштадта около семи тысяч матросов, красноармейцев и других участников обороны крепости бежали по льду Финского залива в Финляндию.
Знакомые евреи боялись погрома, и мама раздавала им крестики [256] . От холода и недоедания я, наконец, свалилась. У меня сделалось сильнейшее воспаление легких, мама тоже захворала, мы с ней лежали в одной комнате, за нами ухаживал Георгий Владимирович, недавно вышедшей из тюрьмы. Я пролежала больше двух месяцев — когда встала, чтобы в первый раз принять ванну, испугалась собственной худобы. Всю весну мне не удавалось поправиться, я была слаба, как новорожденный теленок, но одной знакомой теософке пришло в голову пригласить меня в Тайцы [257] , где она работала в лаборатории по спектральному анализу. Я переехала туда с небольшим количеством вещей, но с порядочным запасом хлеба, который возили из города. Я получила хорошую чистую комнату в доме бывшего владельца лаборатории, в которой раньше изготовлялся крысиный мор. Его дочка, на год старше меня, собиралась в Петроград поступать в университет. Мамаша ее ревновала меня к ее шестидесятилетнему мужу. Я, конечно, этого не замечала и узнала об этом только в конце лета. Как ни плох был наш стол, состоявший почти исключительно из овощей, грибов и козьего молока, мне удалось совершенно поправиться и загореть.
256
Вероятно, нательные крестики.
257
Тайцы — поселок в Ленинградской области и станция по Балтийской железнодорожной ветке. В 1930-х годах в поселке работала испытательная лаборатория Ленинградского электрофизического института.