— Доволен ли ты, конунг?

— Я хотел сделать больше для того, чтобы меня здесь запомнили, — степенно, подражая старым хёвдингам, ответил Олав, — но мы взяли больше, чем потеряли, и я доволен.

Ветер дул с моря, поэтому мачты даже ставить не стали. От берега старались отойти быстрее, потому, несмотря на усталость, гребли в полную силу. Отойти бы вёрст на пять-шесть, и погони можно будет не опасаться. Владимир, стоявший на носу, одновременно со свеями, шедшими впереди, заметил два драккара, стремительно выскочивших из-за скалистого берега, что грозящим кулаком выступал в воду.

— Ждали, леший их задери, — выругался прямо в ухо Владимиру подошедший Хвост.

— Зато, если мы их одолеем, Олава-здесь надолго запомнят. Нужно крикнуть ему, чтобы не переживал, — усмехнулся князь.

— Не уйдём, они быстрее, — заключил Хвост.

— У Кальва с Иваром быстрее корабль, но они не спешат избегнуть боя, — молвил Владимир, наблюдая, как драккар сыновей ярла разворачивается, чтобы теснее прижаться к словенам. Олав сушил вёсла, ожидая, когда борнхольмцы завяжут бой. Неизвестно, на кого они навалятся первыми, и Олав собирался прийти на помощь.

Драккары борнхольмцев, будто акулы, собирающиеся напасть на жертву, замедлили ход, прошли полукругом. Рыжий, как пламя, со всклоченной и спутанной ветром бородой борнхольмец, прижав ко рту руки лодочками, прокричал:

— Кто вы такие?

— Сыновья Олава-ярла из Упланда, с нами сэконунг Олав и хёвдинги Фроди и Ульвхалли! — ответил Ивар.

— Я Сигурд Рыжий и со мной хёвдинг Торир Палёный, — снова прокричал борнхольмец и начал ёрничать: — Сэконунг на вендских лодьях? Видать, боги не любят его, но хорошо, что он с вами, — Ньёрд будет рад такому подарку!

На драккарах борнхольмцев Рыжего поддержали криками и смехом.

— Ты одолей сначала! — озлился Кальв. — Я клянусь, что ты сам с моей помощью отправишься к Ньёрду, а твой грязный язык я скормлю собакам!

— Не давай пустых клятв, упландец!

Но Кальв его уже не слушал. Широко размахнувшись, он с яростью метнул сулицу. Стоявший рядом с Рыжим кметь принял её на щит.

— Я ещё ни разу не бился на кораблях, — сказал Владимиру Хвост, затягивая под подбородком ремень клёпаного шелома, — надеюсь, что это не сложнее, чем на земле.

Драккар Рыжего уже сцепился кошками с кораблём сыновей ярлов, викинги перед неизбежным боем поливали друг друга стрелами. Второй драккар борнхольмцев, верно, принадлежащий Ториру Палёному, неспешно приближался к словенам, то ли опасаясь Олава, то ли раздумывая, стоит ли помочь Рыжему или всё же кинуться на словен.

— Покончим с ними быстрее, а потом поможем Ивару, — предложил Хвост. Владимир смотрел то на борнхольмцев, то на драккар сыновей ярлов, куда уже валились с криками люди Рыжего.

— Нет, — отверг Владимир, — Ивару мы поможем сейчас.

— Нам всем придётся драться на одном корабле! Бросить лодью, что ли?

— Хер с ней! Если одолеем, один драккар наш. Вперёд! — яростно бросил князь.

Палёный поздно понял задумку словен и потерял момент, когда мог одним сильным броском проехаться по вёслам, выламывая руки гребцам, устремился вслед новгородцам. Драккар сыновей ярла истошно орал множеством людских глоток и железным звоном оружия. Викинги Ивара и Кальва сопротивлялись отчаянно, и на драккаре Рыжего оставалось десятка два человек, пытавшихся влезть в драку к упландцам, драккар которых и так просел от множества людей.

Кормщик Радота Ляд, не раз ходивший по Ильменю и Варяжскому [146] морю, так круто развернул лодью, что словене едва успели убрать вёсла. Корабли сильно ударились бортами, повалив с ног своих и чужих. Кмети, прикрытые от стрел щитами товарищей, притянулись кошками к драккару.

— А-а-а!

Словене, закованные в добротное железо, перепрыгивали через борт. Владимир схватился сразу же с молодым безусым викингом в саксонском шеломе с широкой стрелой и кожаной бармицей, из-под которой выбивались пряди светлых волос. Борнхольмец быстро и ловко ударял мечом, стараясь достать князя по ногам и голове. Владимир едва успел прикрыться от некоторых ударов, но парню явно недоставало опыта, и князь угадал следующий удар по ногам, отпрыгнул в сторону, шагнул викингу за спину, ударил, выбросив вперёд плечо, стараясь достать пытавшегося увернуться парня. Стегач разошёлся тёмным шрамом, быстро наполнявшимся кровью. Парень свалился на одно колено, пытался подняться. Владимир занёс клинок для нового удара, глянул в мутившиеся болью ясно-голубые глаза борнхольмца и, зажмурив глаза, нанёс удар.

Словене, пользуясь численным превосходством, одолевали, прижав борнхольмцев к борту. Драккар раскачивало от бегающих по палубе людей, и Владимир подумал: каково драться, если волны на море выше? Краем глаза увидел, как один из кметей кувыркнулся за борт, тяжёлая кольчуга сразу же потащила его на дно. Шустрый воин Гридя Ухарь, обрубив с верёвки якорь и обхватив его обеими руками, бросился за борт, туда, где пропал его товарищ. Оба вскоре показались на поверхности, фырча и отплёвываясь.

— Тащите, тащите!