– Ты знаешь, – накладывая яичницу, рассуждала Лара, – меня твое появление не удивляет. Появись ты у нормального человека, это выбило бы его из колеи. А в моей бардачной жизни – самое то.

Варя присела за стол и молча слушала Лару, а та вдруг заинтересованно взяла в руки пакет, валяющийся на холодильнике. Там, в шуршащем подарочном пакете, лежали Пашкины фотографии и три упаковки краски.

– Смотри! – Лара протянула соседке снимки.

– Очень красиво! – просматривая фотографии, заметила Варя. – Это сделал человек, который тебя любит.

– С чего ты так решила?

– Не знаю. Просто заметно. Знаешь, хорош тот художник, который влюбляется в свою картину, – с улыбкой проговорила Варя и отдала фотографии.

Лара задумалась.

– Звучит красиво, но неправда. Этот человек в меня не влюблен. Просто друг. Да и я, честно сказать, здесь себе не нравлюсь. Серая мышь! Мне, кстати, многие говорят, что мне нужно измениться, что я страшная, неказистая! – Лара привстала со стула и, чуть нагнувшись, посмотрела на свое отражение в стекле микроволновки. – Они ведь правы, да?

– Нет, ты красивая! Я правду говорю. А еще ты очень добрая.

– Красивая? Смотри, какая я тут, – Лара выбрала один из снимков. – И какая вот здесь девушка! – она показала на модель, изображенную на упаковке краски, – яркую, рыжеволосую девушку. – Вот это – огонь!

– Но ведь… – попыталась возразить Варя, но Лара ее не слышала.

– По сравнению с ней я – серая мышь! Надо что-то менять! Срочно, Варь, я чувствую это! Покрасишь меня? – Мысль пришла к Ларисе так внезапно и сразу так ей понравилась, что девушка даже испугалась того, что ее новая соседка может отказаться.

Варя растерянно посмотрела на краску.

– Может, не надо? Я слышала, там столько вредного кладут, что потом могут волосы отвалиться… – тихо прошептала она.

– Плевать! – В душе Лара уже окончательно решилась. – Мне уже ничего не страшно! Руки чешутся что-то сделать – не могу так больше! Хочу стать другой! Ну, покрасишь?

– Конечно, – с готовностью кивнула Варя.

– Тогда за дело! – весело скомандовала Лара и вручила новой соседке упаковку с краской.

Та взяла ее, рассеянно покрутила в руках…

– Погоди! – Лариса вдруг передумала. – Пожалуй, все-таки лучше не в рыжий. Какой-то он яркий, немного стервозный… Давай лучше побуду шатенкой – тоже ярко, но скромнее.

И она, забрав у Вари упаковку с рыжей краской, сунула ей в руки каштановую.

Из отчета агента Мортона

Россия, Москва,

28 декабря 2011 года

Я в Москве. Признаюсь честно, задание оказалось тяжелее, чем я думал. Первые сложности начались сразу же, как я вышел из аэропорта. Только отвернулся, чтобы поймать такси, смотрю, а чемоданчика со сверхсекретным оборудованием уже нет. Я к их полицейскому, а тот на меня так смотрит, словно знает, что я шпион, и говорит: «Пройдемте в участок, составим подробную опись пропавшего». Тут я, конечно, понял, что попал. Ну как ему рассказать про сверхсекретное оборудование? На то оно и сверхсекретное, чтобы всяким встречным о нем не рассказывать. «А без описи, – говорю, – никак нельзя?» А он: «Нельзя. Как мы тогда узнаем, что это ваш чемоданчик? Может, у вас и чемоданчика-то вовсе не было». И еще подозрительней смотрит. Пришлось уносить от него ноги. Бог уж с ним, с оборудованием. Варварская страна, варварские обычаи!

Ну да ладно, продолжаю свои записи. Доехал до гостиницы. Заселился в крохотный номер, похожий на клетку для подопытных мышей в нашей сверхсекретной лаборатории. Надеюсь, никто не будет ставить надо мной экспериментов.

Днем позже

Надежды оказались напрасными. Всю ночь из крана в ванной капала вода. Видимо, это изощренная русская пытка. Не мог спать. Тем более что в соседнем номере обосновались русские гангстеры. Слушал звуки борьбы и голоса, вопящие: «Но пасаран!» Русские ожидают новое немецкое вторжение? Нужно будет учитывать это при дальнейшей работе.

Утром, выйдя из номера, был схвачен одним из гангстеров. Он обращался ко мне «мой друг» и «брат», пытаясь навязаться в родичи, а еще так и норовил затащить куда-то. Едва отбился.