Римус терпеливо молчал. Знал он - надобно дать времени ветерану успокоиться.

– Ну так что, давно голову повредил, Тигль? Высокое ли было дерево?
– насмешливо повторил второй легат, откладывая оружие, которым только что сотрясал, в сторону.

Тигль гладил бороду. Старый знакомец, не смотря на скверный характер, явно приходил в норму.

– Ладно, - успокоился легат Гром, - какие планы, Император?

– Э-э... м-мы... мы хотим войти в Рейнгард.

Гладий Гром заржал, как дикий лесной конь. Стар он, но голос у него звучный, низкий, точно шум прибоя.

– Тоже эльфийских грибов объелся, правитель Торрий?

Стормо неудержимо краснел.

– А я хочу в эльфийскую королевну войти, - грубо, по-солдатски спошлил легат.
– А не получается, Торрий! Девятый десяток размениваю. И королевна почему-то против... А Рейнгард под осадой тысяч гулей! Слыхал, император? А это проблема пострашнее старческой немощи.

– Хватит, Гладий, - вмешался советник, - другого плана нет и не будет.

– Отсутствие хорошего плана не оправдывает идиотизма вашего.

– А когда у нас другие были, Гладий?

– Пфф! Двинем вперед, там посмотрим, - сказал, точно отдал команду, второй легат.
– Там деревушка дальше по дороге. Поживимся. Давно не ели мы ничего, да и устали, как черти, Тигль.

Они свернули чуть к востоку. В составе двухсот тридцати мечей вошли в мелкое поселение. Частью покинутое, часть разоренное.

Названия у него не было. Как и у большинства подобных деревень.

Легионеры северной когорты вламывались в чужие дома, бесцеремонно отбирая у немногих крестьян запасы провианта. Кто-то оказывал сопротивление, но его быстро успокаивали рукояткой меча. Беззлобно. Не вкладывая особой силы. "Проклятый легион!" - возмущались жители. Солдаты заглядывали и под пол и за печку, искали тайники и даже находили схроны мелких медных монет, демонстрируя неслабый опыт грабежа.

– Так нельзя, Римус!
– возмущался Стормо. "Война, мой император" - просто отвечал советник, беспомощно качая головой.

Император Торрий порывался то и дело прекратить бесчинства своих новоиспеченных подданных, но Тигль Римус во время останавливал его от этого необдуманного шага: "Они не поймут вашего благородства, Сир, и эти запасы провианта нам необходимы. Смиритесь".

Но Стормо был упрям:

– Это покроет все ваши расходы, - всучил он старосте золотую побрякушку, которую хотел пустить на оплату жалования легионерам.

Бородатый староста кинулся целовать тому руки. За императорский медальон можно было купить как минимум замок и несколько таких же деревень. Но счастью старосты не суждено было сбыться. Стоило Стормо отвернуться, Тигль Римус конфисковал сокровище, грозно пригрозив: "Императору нажалуешься, голову отрежу. Ясно?". Знал он, что денежные средства, им ой, как понадобятся в ближайшем будущем.

За грабежом деревни прошло несколько фаз. И марш был продолжен далеко после полудня.

Они подошли к Рейнгарду к вечеру. Вместо ожидаемых полчищ гулей, их встретила лишь пара десятков вялых мертвяков, бесцельно бродящих туда-сюда.

Не вступая в бесполезный бой, они неожиданно легко вошли в Рейнгард со стороны северных ворот.

***

Го был зол. Чрезвычайно зол.

Развеялась дымка погасшего огня, и внизу показался темнеющий провал шевелящихся гулей. Вслед за сорвавшимся проклятьем полетел падающий кирпич. Снес чей-то череп, брызнув черной гнилью, и растворился в массе напирающих мертвецов. Рядом вспорхнула испуганная стая голубей и понеслась в рассветную даль вместе со звоном тревожных колоколов. Они были повсюду. От подножия верфи до самой окраины Фронтьеры, до самого горизонта, где вспыхнул верховой пожар от рухнувших цеппелинов. И пусть разгорится, пусть уничтожит все северные леса Тулурка, лишь бы остановил хоть не надолго продвижение той бесчисленной армии, что неспешно перебирала конечностями далеко под ногами Го.

– Господин урод, придумайте же что-нибудь!
– воскликнула уже знакомая благородная леди, будто и вправду ожидая, что Го возьмет в руки ружье и остановит одним выстрелом конец света.

Не она одна прорвалась от ангара до спасительной высоты верфи. Полно их здесь. Благородных. Сбились в кучу, смотрят испуганно на грандиозный размах наступления. Видимо, стоило подняться сюда лишь за тем, чтоб увидеть эти тысячи тысяч... "Конец... конец..." - шатается из стороны в сторону служитель воздушного флота, судорожно сжимая подшипник рассыпавшегося на запчасти парового котла. "Стреляйте! Стреляйте в них!" - истерично теребит богатый торговец немногочисленных вооруженных людей. Большая часть из них - знатные господа. Простолюдины осталась там, у входа, в качестве закуски для атакующих гулей.

Слышится утробный щелк челюстей. Доносится сквозь добрую десятую лиги - такова высота причальной верфи нон-гольфьеров, крупнейших дирижаблей империи. Поэтому столь силен здесь ветер. Пронизывающий и холодный. Нет ни стен, ни крыши. Лишь узкая площадь взлетного перрона с легким ограждением, да механизм подъема грузов на борт.

Раздаются затухающие крики умирающих и вопли раненных, перепутанные со страдальческими причитаниями его невольных знатных соседей.

Но тулуркский ассасин не слушал и не слышал, находясь в поиске самого важного в своей профессии - путей отхода. И так уж получалось, что их попросту не было. И потому Го был зол. Чрезвычайно.