Лейкин Николай Александрович
Шрифт:
На паперти толпилось много крестьянъ, но въ церковь ихъ не впускали. Урядникъ все время находился въ притвор и осаживалъ каждаго смльчака, который старался пробраться въ церковь. Въ церкви были, кром свидтелей, только попадья и дьяконица съ дтьми, жена доктора Кладбищенскаго, жена учителя Иванова, учительница Хоботова да еще семья лавочника Неумытова, такъ какъ его пришлось пригласить расписаться въ книг свидтелемъ. Остальные три свидтеля были: докторъ Кладбищенскій, учитель Ивановъ и смоленскій мщанинъ Поліевктъ Игнатьевъ — камердинеръ Сухумова. Это обстоятельство немного примирило камердинера съ бариномъ, и онъ, поздравляя новобрачныхъ, смотрлъ на нихъ не такъ хмуро и даже милостиво улыбнулся.
Управляющій Сухумова Сидоръ Софроновичъ обидлся, что пригласили не его въ свидтели, а камердинера, и вслдствіе этого не былъ въ церкви. Не пустилъ онъ туда и жену свою, которой очень хотлось посмотрть на внчаніе.
Сухумовъ былъ во фрак и бломъ галстук, но внца надъ его головой не держали. Внецъ былъ просто надтъ на его голову и съхалъ со лба на брови. Надъ головой Раисы держали внецъ поперемнно то докторъ, то учитель Ивановъ, хотя попадья сильно протестовала противъ этого, говоря, что на такое дло надо приглашать только холостыхъ, и указывала на волостного писаря и фельдшера изъ лчебницы доктора Кладбищенскаго, но Сухумовъ воспротивился. У доктора и учителя не было фраковъ, а потому въ церкви они находились въ сюртукахъ.
Поздравленіе новобрачныхъ шампанскимъ происходило въ дом Сухумова, куда вс похали посл внца. Было шампанское, конфекты и чай. Сухумовъ не сдлалъ не только обда, но даже закуски, къ немалому огорченію отца Рафаила, который тотчасъ-же посл того, какъ Сухумовъ сдлался женихомъ, мечталъ о парадномъ свадебномъ пир племянницы, на который онъ могъ-бы пригласить духовенство изъ сосднихъ приходовъ съ отцомъ благочиннымъ во глав и похвастаться передъ ними именитымъ и богатымъ женихомъ племянницы.
Чокаясь съ Сухумовымъ бокаломъ шампанскаго, докторъ сказалъ:
— Нашего обабившагося полку прибыло! Поздравляю.
Учительница Хоботова, подходя съ бокаломъ, подмигнула и произнесла:
— Ну, что, не говорила я вамъ, что вашу свадьбу предсказывали люди за мсяцъ впередъ?
Такъ какъ Раиса до внца постилась, то обдъ былъ приготовленъ только для нея. Отправясь переодться изъ подвнечнаго платья въ дорожное, она наскоро пола, и Сухумовъ тотчасъ-же началъ собираться хать на желзную дорогу, поручивъ доктору Кладбищенскому разсчитаться съ причтомъ, съ пвчими и съ церковнымъ старостой лавочникомъ Неумытовымъ за внчаніе.
Узжая на станцію желзной дороги, Сухумовъ настойчиво просилъ всхъ не сопровождать его. туда, хотя отецъ Рафаилъ Тиховздоховъ даже заготовилъ для этого подводу. Въ особенности была недовольна попадья, которая подошла къ Ивановой и шепнула ей:
— Ну, ужъ это не порядокъ, совсмъ не порядокъ. Что-то шиворотъ-навыворотъ. Не понимаю такой нелюдимости, чтобы даже женину родню отъ себя отшибать.
Новобрачные ухали. Съ ними похалъ только камердинеръ Поліевктъ на отдльной подвод съ сундуками и чемоданами.
XLVII
Прошло дней десять посл отъзда новобрачныхъ. Докторъ Кладбищенскій ждалъ общаннаго письма о состояніи здоровья своего паціента, но письма не было.
— Загулялись, поди, въ Петербург. До писемъ-ли имъ теперь! Милуются и веселятся, — говорила жена доктора. — Изъ театра въ театръ перепархиваютъ… По магазинамъ наряды заказываютъ.
Но попадья Тиховздохова получила отъ Раисы всточку черезъ недлю. Всточка была коротенькая, восторженная. Племянница сообщала, что она веселится, что въ восторг отъ Петербурга, что мужъ не жалетъ денегъ на покупку ей нарядовъ и уже накупилъ и заказалъ столько всего, что она его останавливаетъ. Въ конц письма была приписка:
«Привезу вамъ стеклярусную пелеринку, которую вамъ такъ хочется. Он здсь вышли изъ моды, а потому недороги».
Черезъ три недли докторъ, не получая отъ Сухумова письма, зазжалъ къ Тиховздоховымъ и справлялся, вернулись-ли новобрачные, но оказалось, что ихъ все еще нтъ. Ему показали второе письмо Раисы, гд она, между прочимъ, сообщала:
«Докторъ Нектарій Романычъ правду говорилъ. Леонидъ Платонычъ развинтился и сталъ прихварывать. Нтъ, нтъ, да и приляжетъ. Все у него сердцебіеніе… А передо мной бодрится и старается скрыть. Каждый день тороплю его, чтобы скорй хать въ Сухумовку».
Докторъ покачалъ головой и произнесъ:
— Конечно-же, я это зналъ… Конечно-же, все предвидлъ. Вотъ он полторы-дв недли, на которыя хотлъ ухать! И вс три недли ужъ прошли. А ему Петербургъ съ его удовольствіями — ядъ.
На другой день докторъ получилъ съ почты письмо отъ Сухумова, гд тотъ ему писалъ:
«Глубоко виноватъ передъ вами, дорогой докторъ, что до сихъ поръ не подавалъ вамъ о себ всточку. Простите, прошу тысячу разъ. Употребляю ваше выраженіе: замотался. Закупки, заказы для Раисы… Нужно было и Петербургъ ей показать. Здоровье мое неважно. Вы пророкъ. Визитовъ никому еще въ Петербург не длалъ. На дняхъ създилъ съ ней къ моей тетк и кое къ кому изъ родни, которой у меня въ Петербург очень немного. А затмъ, черезъ недлю, явлюсь къ вамъ на смотръ».