— Леониду Платонычу для упроченія его здоровья надо какую-нибудь дятельность въ деревн, непремнно надо. И онъ самъ хорошо понимаетъ это, не будетъ отказываться отъ земской работы. Онъ знаетъ, что интеллигентные люди нужны для деревни, что онъ съ большой пользой можетъ примнить всю ту эрудицію, которая у него есть. А ея у него много.

Сухумову сдлалось совсмъ неловко, что о немъ такъ говорятъ въ его присутствіи. Онъ слегка покраснлъ, потупился и отвчалъ:

— Уживусь въ деревн, такъ я не прочь… Но я все еще сомнваюсь.

— Вздоръ! Вздоръ! — закричалъ докторъ. — Ваше мсто здсь. Вамъ ухать въ Петербургъ — опять заболть. Пожалуйте, господа, закусить въ столовую. Леонидъ Платонычъ… Сергй Владимирычъ… Раиса Петровна… Жена проситъ… У нея все готово… За трапезой лучше разговаривать, — прибавилъ онъ.

Гости направились въ столовую.

А столомъ сидли недолго. Поданы были только домашнія закуски въ вид маринованныхъ и соленыхъ грибовъ, заливное изъ рыбы и всего одно только горячее блюдо — жареная ломтиками свинина, при чемъ докторъ объяснилъ, что это ни завтракъ, ни обдъ, ни ужинъ, а просто да, такъ какъ семья его уже пообдала, до ужина еще далеко, а дорогого гостя Сергя Владиміровича Родимцева, захавшаго часа на два, чтобы осмотрть разрушающуюся отъ отсутствія ремонта амбулаторію, нельзя-же было отпустить домой не закусивши. Это былъ актъ русскаго деревенскаго гостепріимства. Родимцевъ, выпивъ дв рюмки водки, лъ мало. Сухумовъ, позавтракавшій дома, совсмъ ничего не лъ, кром двухъ груздей, на которые долго любовался, положивъ ихъ себ на тарелку, до того они были красивы. Хозяева тоже уже пообдали, и «д» отдала должное только Раиса, покушавшая съ большимъ аппетитомъ и закусокъ, и рыбы, и свинины.

Во время ды Сухумовъ продолжалъ быть неразговорчивымъ и старался отвчать односложно.

Родимцевъ жаловался на скудость земской кассы, на трудность полученія недоимокъ какъ съ крестьянъ, такъ и съ помщиковъ плакался на нужды земства.

— Все трещитъ по швамъ, все разваливается и требуетъ капитальнаго ремонта, — говорилъ онъ:- а мы только подмазываемъ, да побливаемъ за неимніемъ денегъ. Въ медицинской помощи, въ школахъ надо теперь шириться, а мы нынче еле-еле натянули дв новыя школы. А что значитъ дв школы на весь уздъ, если намъ ихъ надо пятьдесятъ дв, чтобы какъ слдуетъ поставить начальное образованіе въ узд. Я вотъ сегодня осмотрлъ амбулаторію здшнюю, и мн прямо совстно передъ Нектаріемъ Романычемъ. А всему причиной недоимки. Вы не поврите, какъ трудно ихъ получать! У насъ есть вовсе неразорившіеся, даже со средствами помщики, а недоимка за ними накопилась за пять-шесть лтъ. Есть такіе раритеты, гд пеня, причитающаяся съ нихъ, трижды превысила годовой окладъ. Не платятъ, да и что вы хотите!

— Надо черезъ полицію получать… Прямо ребромъ ставить вопросъ, Сергй Владимірычъ, — замтилъ докторъ.

— Ахъ, пробовали! Напишешь бумагу въ станъ, подутъ, выпьютъ, закусятъ и удутъ ни съ чмъ.

Родимцевъ махнулъ рукой.

Сухумовъ слушалъ и, наконецъ, сказалъ:

— А въ самомъ дл… Вдь вотъ я не знаю… Не въ недоимк-ли и я у васъ состою?

— И даже в ъбольшой, — отвчалъ Родимцевъ. — Я недавно пересматривалъ списки.

— Странно… Отчего-же мой управляющій не платилъ? — удивился Сухумовъ и покраснлъ.

— А кто-жъ его знаетъ! Онъ ученикъ вашей покойницы бабушки, а та посылала иногда въ казначейство, когда ей вздумается, грошевую уплату, а полицію съ окладными листами и совсмъ къ себ на дворъ не пускала. Простите, но старушка была съ характерцемъ.

— Не зналъ я, не зналъ этого… — бормоталъ Сухумовъ, еще боле красня. — Постараюсь на дняхъ вамъ все внести, что съ меня слдуетъ. Я поговорю съ управляющимъ и прикажу ему.

— Вотъ намъ и есть на поправку амбулаторіи! — радостно воскликнулъ докторъ.

Подали кофе. Родимцевъ заторопился узжать и веллъ подавать лошадей.

— А когда-же ваша свадьба, Леонидъ Платонычъ? — спросилъ онъ Сухумова. — Въ этомъ мясод внчаться будете или отложите до посл Пасхи на Красную Горку?

— На дняхъ, на дняхъ. И чмъ скоре, тмъ лучше, — отвчалъ Сухумовъ. — Вдь свадьба будетъ какая? Обвнчаемся при законныхъ свидтеляхъ и въ Петербургъ подемъ.

Родимцева проводили.

— Ну, какъ онъ вамъ понравился? — спросилъ докторъ Сухумова. — Неправда-ли, пріятный человкъ?

— Да, совсмъ прекрасный человкъ, — отвчалъ Сухумовъ. — Но знаете, докторъ, я вообще трудно схожусь съ людьми. Но если ужъ сойдусь — меня выстрлами не отгонишь.

Онъ взялъ руку Раисы и крпко пожалъ ее.

— На бывшей нашей земской женатъ… На женщин-врач, Любови Михайловн Штернъ женатъ, которая состояла у насъ земскимъ врачемъ, — продолжалъ докторъ, — хорошая спеціалистка по глазнымъ болзнямъ. Когда-то была у насъ въ земств и много пользы принесла. Вдь здсь есть деревни, гд грудные ребята чуть не поголовно бленорреей глазъ страдаютъ. Да и вообще съ глазными болзнями приходится бороться. Грязь, невжество, вонючія тряпки… Ахъ!

Докторъ сморщился и. махнулъ рукой.

— А ужъ теперь не лчитъ? — задалъ вопросъ Сухумовъ.

— Куда!.. Народила кучу ребятъ. Впору своими заниматься. Поможетъ, не откажетъ, если какая-нибудь баба съ ребенкомъ придетъ, но чтобъ профессіонально — нтъ. Да и боится, чтобы своимъ дтямъ какой-нибудь болзни не занести.

Сухумовъ теперь совсмъ оживился и спросилъ себ кофе, отъ котораго раньше отказался.

— Ну, что-жъ, разсказывайте, разсказывайте скоре! Когда свадьба? — обратилась весело къ нему и Раис жена доктора, подавая чашку съ кофе.