Дня черезъ два докторъ Кладбищенскій былъ у Сухумова и засталъ у него все поповское семейство, кром старика: тестя, разумется. По комнатамъ прыгали даже ребятишки, грызя леденцы. Гости только что отпили чай и разбирались въ бль и платьяхъ покойницы бабушки Сухумова Клеопатры Андреевны. Изъ сундуковъ и комодовъ были вытащены шерстяныя и шелковыя юбки старухи, лифы, кофточки и разложены на стульяхъ. На стол лежало блье. Тутъ-же была я жена учителя Иванова. Была крестьянская двушка портниха съ бльмомъ на глазу. Отецъ Рафаилъ перетряхивалъ гороховаго цвта шелковую юбку и смотрлъ матерію на свтъ. Сухумовъ тотчасъ же бросился къ доктору и радостно сказалъ ему:

— Ну-съ, черезъ три дня, въ понедльникъ, внчаемся. Внчаемся и сейчасъ-же узжаемъ на дв недли. Не больше, какъ на дв недли… Даю вамъ слово… Какія вещи нельзя будетъ приготовить въ дв недли — т только закажемъ. Съ Раисы снимутъ мрку, сошьютъ, а потомъ пришлютъ ихъ сюда по почт. Милости прошу въ понедльникъ въ два часа дня быть въ церкви и расписаться свидтелемъ.

Сухумовъ схватилъ доктора за об руки, крпко пожалъ ихъ и поклонился ему.

— Не слушаетесь-таки? дете? — покачалъ головой докторъ. — А я пріхалъ еще разъ попробовать уговорить васъ не узжать изъ Сухумовки — ну, хоть до Пасхи.

— Нтъ, нтъ, докторъ. Невозможно это. У Раисы ничего нтъ, не въ чемъ выйти, не въ чемъ показаться. Перешивать наскоро что-нибудь изъ бабушкинаго добра? Но посмотрите, все это какая дрянь и ветошь.

Сухумовъ указалъ на юбки и кофточки.

Отецъ Рафаилъ, все еще державшій юбку въ рукахъ, покосился на него и съ улыбкой произнесъ:

— А если вы и эту вещь считаете за дрянь, Леонидъ Платонычъ, то позвольте мн взять ее на рясу.

— Съ удовольствіемъ! — воскликнулъ Сухумовъ. — Берите.

— Спасибо. Юбка эта стараго фасона, широчайшая и мн изъ нея съ надставками отличная ряса выйдетъ. Даже въ парадъ буду носить.

Отецъ Рафаилъ сталъ свертывать юбку и отложилъ ее отдльно на кресло.

Попадья Настасья Сергевна тоже разсматривала какую-то широчайшую срую шерстяную юбку и шепталась съ Раисой. Черезъ минуту попадья сказала Сухумову:

— Если ужъ вы все это считаете за никуда негодное, то не позволите-ли вы и эту юбку взять моему папеньк-старичку на рясу?

— Все, все берите, — отвчалъ Сухумовъ, махнувъ рукой. — Я нарочно веллъ вынуть вс эти тряпки, чтобы передать вамъ.

— Тетенька, что вы! Разв можно такъ выпрашивать! Нехорошо… — дернула ее за рукавъ Раиса.

— Да если говорятъ, что ненужное… А старикъ у насъ, ты сама знаешь, совсмъ обносился.

— Раиса Петровна… Бога ради… Все это вамъ, въ ваше распоряженіе… Что хотите — оставьте себ, а остальное раздлите между вашими родственниками, — сказалъ Сухумовъ. — Дайте что-нибудь выбрать для себя и Глафир Гавриловн, если ей что-нибудь понравится, — кивнулъ онъ на жену учителя.

Со всхъ сторонъ послышались благодарности.

Докторъ взялъ Сухумова за руку, подвелъ его къ свту окна, посмотрлъ въ лицо, отодвинулъ вко у глаза Сухумова и, слушая его пульсъ, сказалъ:

— Знаете что, Леонидъ Платонычъ? Ужъ вы и сегодня не молодцомъ, какъ я васъ называлъ раньше. Еще разъ васъ усердно прошу: внчаться — внчайтесь, когда хотите, но поздку отложите до Пасхи. Этимъ вы себя сохраните.

— Нтъ, докторъ! Это невозможно! Никакъ невозможно! — ршительно отвчалъ Сухумовъ и даже отбжалъ отъ него, вырвавъ изъ его руки свою руку.

— Дайте мн еще разъ ваше сердце выслушать! крикнулъ ему докторъ, но Сухумовъ, улыбнувшись, молча махнулъ ему рукой.

Внчаніе Сухумова съ Раисой состоялось въ понедльникъ, такъ какъ только наканун къ вечеру могли сшить общими силами блое подвнечное платье для Раисы. Попадья Настасья Сергевна была противъ понедльника, называя его тяжелымъ днемъ, и упрашивала Сухумова перенести свадьбу на среду, но Сухумовъ настоялъ на своемъ. Гороховаго цвта шелковая юбка, подаренная отцу Рафаилу на рясу, пригодилась и попадь. Эта юбка была надта на ней во время внчанья. Хоть и очень неважно было сшито подвнечное платье Раисы, но оно было съ длиннымъ шлейфомъ, и при широчайшей вуали и апельсинныхъ цвтахъ, купленныхъ въ уздномъ город, Раиса была очень эффектна въ немъ. Нжная блондинка, съ добрыми успокаивающими срыми глазами, она походила на ангела, спустившагося съ неба, какъ сказалъ докторъ Кладбищенскій. Находившійся все время съ приподнятыми нервами, съ усиленнымъ сердцебіеніемъ, восторженный Сухумовъ не отводилъ отъ нея глазъ и любовался ею. Онъ даже на вопросы отвчалъ невпопадъ.

Внчаніе настолько было парадное, насколько можно было сдлать его параднымъ въ небогатой сельской церкви. Дьяконъ Лапшинъ, бывшій при церкви на причетническомъ оклад, служилъ за дьякона, въ дьяконскомъ облаченіи, что онъ очень рдко длалъ, считая себя въ приход обиженнымъ отъ отца Рафаила. На клирос плъ хоръ школьниковъ подъ управленіемъ учителя Иванова, но внчаніе было безъ концертовъ жениху и невст, такъ какъ учитель не былъ въ состояніи разучить ихъ съ учениками. Даже прокименъ, «положилъ еси на главахъ ихъ внцы» былъ проптъ «на гласъ», а не нотный, такъ какъ и его нотнаго нельзя было, пропть, хотя учитель и вдалбливалъ его ученикамъ.