— Спасибо, Лика, — поблагодарил Алексей.

И посмотрел на девушку. В голове промелькнуло: «Сказать ей, кто ее настоящий отец?» И тут же понял, что не следует этого делать. Пусть лучше считает, что ее отец — погибший летчик, чем знать, что она — Лика Пашаевна, дочь преступного авторитета и чеченского боевика.

— Выпить хочешь? — продолжал вещать Карнович. — Я, правда, в завязке, но рюмочку с тобой подниму. Лика, принеси «Баллантайн» двенадцатилетний… Вот, видишь, брат Дальский, что у нас теперь в доме! Хоть глотнешь настоящей жизни, а не бормотуху какую-то.

— Ладно, глотну, — согласился гость.

Лика принесла бутылку виски и наполнила две маленькие рюмочки.

— За что пьем? — спросил Вадик. И вспомнил: — Кстати, как твой чес проходит?

— Все, — улыбнулся Алексей, — кончился мой чес. Теперь я свободный человек.

— Тогда давай за твое возвращение, — предложил Вадим.

— Лучше за вас. За ваше счастье.

— Ой, и я с вами, — обрадовалась Лика.

Девушка налила и себе в такую же маленькую рюмку, но наполнила ее лишь до половины. Карнович внимательно следил за ее действиями, но ничего не сказал.

Лика подняла свою рюмку и объявила:

— Я готова выпить.

— За любовь! — провозгласил Вадим. Выпил и по старой привычке хотел занюхать алкоголь тыльной стороной ладони. Но вовремя одумался, взял с тарелки маринованный огурчик.

После того как Лика унесла бутылку, Карнович поинтересовался:

— Много ли огреб на своем чесе?

— Миллиардов двадцать или тридцать.

— Да ну тебя, — снова обиделся Вадик. — Я же серьезно спрашиваю.

— А я серьезно отвечаю. — Дальский продолжал улыбаться. — На днях пойдем тебе машину покупать. Какую выберешь, ту и возьмем. Так что присмотри завтра что-нибудь.

Карнович вздохнул и оглянулся на дверь кухни, за которой скрылась девушка.

— Лика, ты где? Что ты нас одних оставила?

— Вдвоем — уже не одни, — заметил Алексей.

Он все улыбался и не мог перестать. Так хорошо ему еще никогда не было. Надо же, утром его чуть не убили, а к вечеру чувствует себя, словно заново рожденный.

Вернулась Лика, и втроем посидели еще какое-то время. Говорили о театре, о новых постановках. Карнович сказал, что в театр пришла новая актриса — сестра Сосниной.

— Тихая такая, — начал ее описывать Вадик, — идеально подходит на роль Катерины.

— «Грозу» собираетесь ставить?

— Говорят, наш спонсор Потапов хочет ее видеть в репертуаре.

— Да вроде я ничего такого… — начал было возражать Алексей, но вовремя оборвал себя.

— Хочешь, я поговорю, чтобы роль Бориса тебе отдали? Это твое амплуа, без всяких сомнений.

Дальский кивнул.

Лика убрала со стола, а потом притащила раскладушку.

— Вы ведь не будете возвращаться к жене?

Дальский ответил, что не собирается. И ему постелили на кухне.

Он лежал в темноте, не мог заснуть. Потом набрал номер Ани.

— Как вы там? — спросил он.

— Сидим с папой на кухне. Ребята спят в гостиной, а мы наговориться не можем. Я плачу.

— Теперь все будет хорошо, — шепнул Алексей.

— Я знаю, — ответил тихий голос.

Потом трубку взял Белов и спросил:

— Алексей, какие у нас планы на завтра?

Дальский ответил, что с утра поедет в резиденцию Потапова, а полковник с Аней должны подъехать попозже. Там они поговорят и решат, что делать.

Засыпая, Алексей снова подумал, что все закончилось. Причем счастливо, как в хорошей классической пьесе.

Он вошел в дом и увидел спускающуюся по лестнице Светлану Валерьевну. И против всяких привычек Потапова улыбнулся ей. Но еще раньше к нему подошел Викентий Андреевич.

— Доброе утро, Максим Михайлович. Что ж вы на такси, как бедный родственник? Позвонили бы, и мы…

— Федотова ко мне срочно, — не дал ему договорить Дальский. После чего подошел к Светлане и, улыбнувшись, сказал ей: — Прекрасно выглядишь.

Супруга Потапова удивленно выгнула бровь. И вдруг лицо ее дрогнуло. Женщина растерялась. А он уже ступил на лестницу. Начал подниматься, уже видел себя в зеркале над каминной топкой, когда услышал стук ее каблучков. А потом увидел и ее отражение, спешившее за ним. Алексей чуть сбавил ход, позволил Светлане догнать себя и спросил:

— У тебя все нормально?

Та кивнула.

— Не много ли себе Викентий позволяет? — заметил дублер олигарха. — Ишь, «бедный родственник»… По-моему, пора его увольнять. Тебе не кажется?