— Раньше ты со мной по таким вопросам не советовался.

— Времена меняются, и мы вместе с ними. Кстати, Федотову ты уже ничего не должна, а вот у меня к нему претензии.

— Я же тебя просила…

— Не всякая женская просьба может быть удовлетворена, особенно если такая просьба касается постороннего мужчины…

Подошли к апартаментам Потапова, и Дальский снова улыбнулся:

— Зайдешь?

Светлана задумалась на мгновение и вошла.

В гостиной, проходя мимо кресла, Алексей снял пальто, положил его на спинку. Вспомнил о пистолете в кармане и достал его. Светлана посмотрела на него внимательно.

— Когда ты мне мой вернешь?

— Что? — не понял Дальский.

— Я о «браунинге», — пояснила супруга Потапова. — Сначала даришь, потом отбираешь…

— Хоть сейчас отдам. Хотя женщина и оружие — две вещи несовместные.

— Ты, вероятно, забыл, что я кандидат в мастера спорта по стрельбе.

Они вошли в оружейную комнату. Алексей взял ключ, отодвинул гравюру на стене и открыл сейф. Убрал в него «беретту», достал коробку с «браунингом» и протянул Светлане Валерьевне. Та приподняла крышку, словно проверяя содержимое.

— Красивая вещь! — сказал он, взглянув на пистолетик. — Теперь такие не делают.

— Делают всякие, но этот не просто антикварная штучка.

Жена Потапова закрыла коробочку и снова пристально посмотрела на Дальского.

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

Алексей поднял глаза к потолку, будто припоминая.

— Нет, пожалуй.

Светлана Валерьевна направилась к выходу, но остановилась и обернулась.

— Денис о чем-то хочет с тобой поговорить.

— Я готов побеседовать с ним в любое время.

Светлана кивнула и вышла.

И почти сразу позвонил Федотов.

— Я подъезжаю, — сообщил он.

— Жду с нетерпением, — откликнулся Дальский.

Отключил телефон и бросился вон из комнаты. Жена Потапова уже стояла на лестнице, собираясь вернуться на свой третий этаж.

— Света! — окликнул он.

Женщина обернулась. Алексей увидел ее лицо, и ему показалось, что та вот-вот бросится к нему.

— Вернись, пожалуйста, — попросил Дальский. — Сейчас Федотов подъедет, хочу поговорить с ним в твоем присутствии.

— Хорошо, — тихо ответила Светлана.

И опять Алексею показалось, что она ждала от него других слов.

Оба вернулись в гостиную, сели возле журнального стола и просидели так до приезда Федотова минут пять, перебросившись всего парой пустых фраз.

Борис Борисович бодрым шагом вошел в комнату, кивнул Дальскому:

— Добрый день, Максим Михайлович.

Потом подошел к Светлане и поцеловал ей руку. Затем опустился в свободное кресло, хотя никто ему не предлагал.

— Вчера целый день пытался связаться с вами, Максим Михайлович, по поводу эмиссии акций «Росинтерна». Если уж мы решили торговать нашими бумагами на Токийской бирже, то…

— Что было в кейсе, который ты тогда Герману возле «Бентли» передал? — перебил его Алексей.

Федотов мгновенно побагровел. Дальский заметил это и понял: вопрос был задан по существу.

— Какой кейс? — выдавил из себя Борис Борисович.

«Актер бы из него получился никудышный», — подумал Алексей. Председатель правления даже ладонью по лбу быстро провел — вероятно, ему показалось, что на нем выступила испарина.

— Взрывчатку тебе Шамиль дал?

— Какой Шамиль? — притворно удивился Борис Борисович. — Не знаю, о чем вы…

— Разве тебе Викентий не доложил, что я братьями Аслановыми интересовался?

— Какой Викентий? Ах да… то есть нет. Я не совсем понимаю…

Алексей обернулся к Светлане, которая сразу все поняла, и промолвил:

— Родная, человек, который сидит перед тобой, как раз и организовал на меня покушение. Германа убил, ребят тоже…

— Это не я, — прохрипел Федотов. И вроде как вспомнил: — В кейсе были документы для пресс-конференции, бумаги по нашей сделке с «Металл бразерс».

— И полтора кило безоболочного взрывного устройства, — усмехнулся Дальский. — Ты же понимаешь, Борис Борисович, что в полицию я обращаться не буду…

— Полный бред! — закричал Федотов, вскакивая с кресла. — Как вы можете выдвигать такие обвинения без доказательств?

Последние слова он произнес, обращаясь уже к Светлане. Но та отвела взгляд.

— Конечно, в полицию я не пойду, — повторил Алексей и спокойно продолжал: — Накажу сам. Если сдашь заказчика — сохраню жизнь. Правда, заберу у тебя все. Живи дальше сам, как сможешь.