– 43-

ей душевной пользы пренебречь собственным стыдом (рассказав полностью то, о чем я упомянул кратко) и воскликнуть: «О вы, коих звание обязывает надзирать над поведением молодых людей, не допускайте развращаться их воображению, если не хотите их погибели!»

3. Можно не описывать отношение толпы к эротическому искусству, оно достаточно очевидно, но о том, что серьезные и подлинно благочестивые сюжеты, становящиеся предметом изображения в искусстве, возбуждают у некоторых похоть, стоит упомянуть. Обойду молчанием надпись, кощунственно увековеченную неким современником Джорджоне на оборотной стороне его Мадонны50, и укажу только на появление иногда и у глубоко верующих людей так называемых хульных помыслов.

4. Еще упомяну о «пользующих». Выпишу красноречивое свидетельство из одного ученого сочинения (которое само требует критического разбора). «Есть, к сожалению, издательства, печатающие только "исторические" книги об однополой любви, убийствах, сладострастии и жестокости, - все это под флагом научности и, само собой разумеется, в расчете на чувственность. Чтение подобных произведений, конечно, посодействует воспитанию флагеллянтов, любителей сечения мальчиков и т. п.» Еще несколько слов оттуда же: «К сожалению, люди науки, чьи произведения, написанные ради серьезных целей,

перелистываются непризванными из любопытства и чувственности, служат нередко источниками для популярной псевдонаучной литературы, преспокойно выбирающей из них главным образом то, что может подействовать на чувственность»51.

Теперь укажу, в каких формах воплощаются все вышеуказанные проявления чувственности, причем в этом параграфе перечислю главные «культурные» формы блудодейства духа, а в следующем — плоти.

История этих искусств показывает, что Запад никогда не мог освободиться от языческого влияния. В самые ранние века по принятии христианства там никак не могли вытравить античный (классический) дух, с эпохи же Возрождения — ложноклассический. Для иллюстрации про-44-

явлений эротизма в этих видах искусства нам достаточно рассмотреть следующие три момента:

Кощунственно-блудническая трактовка библейских сюжетов в религиозном искусстве

Здесь должны быть отмечены такие «шедевры» скульптуры, как, например:

известная труба для стока воды на Фрейбургском соборе;

«Пляска Саломеи» (рельефы на портале церкви св. Зи-нона в Вероне и особенно на колонне Бернварда в Гильдес-гейме, где средневековый скульптор предвосхитил в совершенстве идею современных арабских «танцев живота»52;

«Св. Мария Магдалина» из алтаря приходской церкви в Мюнстерштадте, работы Тильмана Рименшнейдера (в настоящее время находится в Баварском Национальном музее в Мюнхене);

«Грехопадение» Джакопо делла Кверчиа (Берлин);

«Рыцарь и сладострастие» (скульптура в притворе Мюнстерского собора);

«Мадонна» Нино Пизано (Пиза: церковь «della Spina»);

«Христос» Микеланджело (в Santa Maria Sopro - Minerva. Впоследствии все-таки «совесть зазрила», и на статую была надета бронзовая набедренная повязка).

Можно было бы без конца перечислять подобные «шедевры» (не знаю, как выразиться лучше), а ведь они должны вызывать религиозные чувства! Ужасной будет участь их творцов на Страшном Суде, выставляющих на позор наготу не отчую даже (сколь добродетельным предстает, в сравнении с ними, Хам!), а самого Бога, Богоматери и святых!.. И ведь ужас-то еще в том, что сами ваятели были уверены, что служат настоящей красоте (как и нынешние «ценители» искусства), всему самому высокому в мире. Насколько же мы «удалились от простора первоначального христианского ведения, — скажу с преп. Серафимом

53

Саровским , — и, под предлогом просвещения, зашли в такую тьму»!

Приведу еще несколько примеров на ту же тему из области живописи:

«Адам и Ева» Рембрандта;

«Грехопадение и изгнание из рая» его же;

фрагменты из «Страшного Суда» Рубенса;

«Сусанна в купальне» Тинторетто;

– 45-

«Св. Иоанн Златоуст» Лукаса Кранаха;

«Христос и Истина» Дирка Коорхнерта;

все картины X. Бехама. Особенно «Бегство целомудренного Иосифа от жены Пентефрия» (гравюра 1544 г.).

Без всякой pruderie*( стыдливости (франц.)) и преувеличенной щепетильности должен сказать, что трудно найти более кощунственно и скабрезно написанную картину, чем «Мистическая свадьба св. Екатерины» Джулио Прокаччини, в которой, как бесстыдно пытаются доказать знатоки, художник «достиг столь высокой степени нежности — un elevato grado di dolcezza», как никогда раньше54.

Все перечисленное — не какие-нибудь безвестные картины, а произведения великих мастеров, знания и изучения которых культура требует от каждого образованного человека. Что это, как не попытка обольщения масс? (Подобно той, которую так успешно осуществили двое плутов-портных из сказки Андерсена, убедив всех, что «король одет! И как роскошно, какие краски и цвета!» И люди, чтобы не показаться глупыми и ничего не понимающими, убеждают себя, что, действительно, лимбургский сыр с червями сладостнейшая вещь на свете!)