Безвкусно, избито, штамп на штампе. Один к одному его собственная история. Аня тоже почувствовала, не зря повторяла эту заумь. Фофанова она наверняка еще в гимназии читала, не забыла. Кто знает, когда вспомнила стихи в последний раз? Когда промокла под августовским дождем? Когда закрылась дверь за доктором, уже не способным ничем помочь?

Сергей понимал, что не умрет от тоски, не шагнет с крыши, не проглотит толченые в уксусе спичечные головки. На это «инженера Илюшина» не хватит. Сейчас он свяжется с офисом, извинится за опоздание, зажжет сигарету, вдохнет табачную дрянь…

Встанет, отряхнет брюки, побредет на работу.

Время вспять не повернуть, через него не переступить. Таков Закон. Нет сени неведомого края, нет иной жизни… Курим? Зажигалка потерялась в глубинах кармана. Парень чертыхнулся…

– Не надо! – попросила синичка.

Сергей кивнул. И понял, что самое время протереть глаза…

– Не надо! – попросила девушка. – Когда вы ругаетесь, Сережа, мне больно.

…такое платье лишь на старых фотографиях найдешь. Белый воротничок, остроносые сапожки. Длинная русая коса уложена узлом на затылке. Лицо красивое, но строгое. Темные глаза, яркие губы.

Лет семь бы добавить – и выйдет учительница рукоделия со снимка.

Птич-ка!

– Извините! Я… Я вообще-то редко ругаюсь…

Вскочил, хлопнул ладонью по брюкам, чудом подхватил падающий мобильник. Мазнул пятерней по рыжей шевелюре. Заодно представил, как выглядит со стороны. Устыдился, вынул зажигалку, наконец-то попавшую под руку, с робостью посмотрел на незнакомку.

Та еле заметно улыбнулась:

– Воспитывать я вас, Сережа, не буду. Вы – взрослый, чужие слова вам не указ. И это правильно. Нуждайся вы в утешении, я могла бы сказать, что сегодня вы сделали, что хотели – и что должны. Полагаю, это лучший поступок в вашей жизни…

На лбу выступил пот. Сергей смахнул его ладонью. Хотел переспросить, уточнить, но губы шевельнулись сами собой:

– Помогите! Пожалуйста!..

– Я не в силах вам помочь, Сережа. Могу лишь защитить. Если вы что-то потеряли, надо не отчаиваться, а искать. Пройти нужной дорогой, если понадобится – дважды, трижды. Другого способа я не знаю.

Рыжий парень кивнул, не желая спорить. Какой смысл? Хоть трижды ходи – вслед беззвучною стопою – от дома на бывшей 8-го Съезда Советов до площади, хоть дюжину раз…

– Есть другой вариант, Сережа. Закурите, после работы купите водки. И начинайте жаловаться на судьбу. Некоторым помогает. А главное, этим можно заниматься долго, всю жизнь…

Яркий рот презрительно искривился:

– И вот тогда я стану вас защищать. От начальства, чтобы с работы не выгнало. От участкового, от преждевременного инфаркта. Очень интересная и важная работа… Сергей! Вы даже не поняли, что сделали. Между вами и вашей девушкой целое столетие, но вы сумели с ней поговорить. Скажете, все дело в телефоне? Зря, Сережа, зря вы так думаете. Ваши слова смутили самого Владыку Леопарда. Такое не под силу ни нам, Посланникам, ни даже Началам. И это за неполные пять дней! А что вы успеете за неделю?

Махнула рукой… Крылом…

Легкой черной тенью промелькнула в синем небе.

Большой Начальник прошел широким шагом к массивному сейфу. Достал из кармана ключ, прежде чем отпереть, с недоверием покосился в сторону окна. Четвертый этаж, конечно, но кто их знает, этих умельцев? Шторы бы повесить – глухие, тяжелые, как в кабинетах сталинских наркомов!

Все-таки решился: открыл стальную дверцу. Достал с верхней полки рюмочку зеленого стекла. Затем бутылочку – стекла темного. Обернулся к двери, поморщился, словно лимон сжевал. Отложить бы до вечера, да нельзя. Надо!

Только что Начальник прочитал свежую сводку. Не поверил, перезвонил…

Тихо!

Со вчерашнего вечера – ничего. Ни миражей, ни бунтов, ни особо тяжких с последствиями. Город словно уснул, хотя под окнами шумели машины. Магазины торговали, итальянский режиссер (чтоб он пропал, нетрадиционный!) бегал по улицам в поисках натуры, рабочие укладывали асфальт у аэровокзала в ожидании визита Президента.

Порядок, покой, благолепие, чуть ли не благорастворение.

Положив теплую телефонную трубку, Большой Начальник понял, что сейф придется открыть. До вечера не дотерпит. Эх, была, не была! Бутылочка… Рюмочка… Водой разбавить, но в меру, в самую меру.