И все же, несмотря на выступление Алены, полицейский счел своим долгом нанести визит обитателям Клоповника. Тут уже знали о случившемся. И все жильцы пресловутого дома собрались возле крыльца. Вид у них был испуганный и счастливый одновременно. Никто из них не знал, чем закончится для них эта история, но все они были явно рады избавиться от «попечительства» Гербарии.

Пока полицейские задавали жильцам рядовые вопросы, переписывали их имена, данные и прочую необходимую для первичного ознакомления с предполагаемыми свидетелями произошедшего информацию, подруги отвели господина Федосеева в сторонку и попытались добиться от него хоть какой-то для себя пользы.

Муж Гербарии не сопротивлялся, памятуя в первую очередь о влиятельном и могущественном Василии Петровиче, который хоть и находился у себя в «Дубочках», но и оттуда мог дотянуться до обидчиков Алены. Да и внушительная фигура Вани невольно вызывала уважение у всякого, кто наблюдал его поблизости от себя.

Поэтому господин Федосеев выказал свое полное согласие ответить на все вопросы сыщиков.

– У вашей жены были враги?

– Помилуйте! Какие враги? Говорю вам, жена была образцом благовоспитанной, я бы даже сказал, благородной дамы. Гербария всегда четко знала, что и как нужно говорить и как держаться с тем или иным человеком. За это я ее и полюбил. Она обладала поистине куртуазными манерами.

Такое заумное словечко было явно не из лексикона господина Федосеева. Он и выговорил-то его с трудом. Федосеев позаимствовал его у своей жены. И он сам подтвердил подозрения подруг, произнеся:

– Моя жена была очень образованной и разбирающейся во всех тонкостях хорошего поведения женщиной. Она всегда знала, как нужно поступить. С ее появлением мне удалось сойтись ближе с такими людьми, которые прежде воротили от меня нос. Гербария умела показать свою значительность. Она ведь занимала видный пост, вы это знали?

– Простите… А у кого из вас доход был выше?

Федосеев смутился, но все же ответил:

– Официально у меня. Я занимаюсь частным предпринимательством, имею несколько магазинов, где торгую сантехникой и всем необходимым для дома и хозяйства. В летний сезон у нас прибавляется работы. Мои магазины напрямую сотрудничают с питомниками, где мы получаем рассадочный материал, саженцы плодовых и декоративных деревьев. Это хлопотно, но зато покупатель к нам валом валит.

– А придя за дешевой рассадой бархатцев, может попутно приобрести и еще что-нибудь?

– Совершенно верно.

– Значит, жена была на вашем содержании.

– Разве я так сказал? Я всего лишь объяснил, что официально я зарабатывал больше. Но иногда мне казалось, что Гербария имеет куда больший доход.

– И почему вам так казалось?

– Взять хотя бы этот Клоповник. Она ведь отремонтировала его за свой счет. И не просто сделала косметику, а полностью переоборудовала весь этот сарай. Честное слово, проще было снести старое здание и взамен его возвести современный панельный дом. Я ей так и говорил. Но жена и слышать не хотела о сносе Клоповника. Отправлялась туда каждый будний день и проводила там много времени.

Точней, с восьми до трех. Очень пунктуально, никогда не изменяя ею самой установленным правилам.

– Так вот, деньги на реставрацию Клоповника жена взяла не в банке под залог недвижимости и не у кого-то из наших общих знакомых. У меня она тоже не попросила денег. А это значит, у нее имеются собственные накопления.

– И кому они теперь достанутся?

– Понятия не имею. Мы вступили в брак будучи уже немолодыми людьми, оба ответственно отнеслись к этому поступку, поэтому по нашему брачному контракту мы обладали раздельными капиталами. Ни один из нас не имеет права вмешиваться в финансовые дела другого супруга. Разве что по обоюдному на то согласию.

– Я так понимаю, вы взяли фамилию супруги?

– Действительно, мы с Гербарией оба Федосеевы, – засмеялся мужчина. – Такой вот казус. Дело в том, что до нашего вступления в брак мы оба носили одну и ту же фамилию. Однофамильцы, понимаете?

Но Алену куда больше волновал другой вопрос. И она задала его Федосееву прямо в лоб:

– Вы являетесь наследником своей супруги?

– Нет.

Перед тем как ответить, Федосеев заколебался лишь на мгновение. Но Алена, не спускавшая с него глаз, заметила это и удовлетворенно кивнула.

– Не вы, ясно… А кто же тогда?

– По всей видимости, ее дочь.

– Дочь?

– Вы сами сказали, что у Гербарии была дочь.

Вот уж ничего нелепее невозможно и придумать!

– Но мать со своей дочерью не общались. По крайней мере нам ничего не известно о факте их личного знакомства.

– Тогда даже не знаю, как и быть. Близких подруг или родственников, таких, кому бы жена могла оставить свои накопления, у Гербарии не имелось.

– Но вы же сами сказали, вы с женой оба очень разумные люди. Вы должны были обсудить вопрос о наследстве.