В голосе Лены звучала глухая тоска, хотя в принципе ничего ужасного в планах Гербарии на будущее этой девочки не было. Ну, если только выкинуть из внимания тот факт, что, строя свои планы, Гербария совершенно не принимала во внимание желание самой Лены.

– Раньше до нас другие в Клоповнике жили, – принялась вдруг говорить Лена. – Я когда в свою комнату въехала, сразу поняла, тут до меня какая-то другая девочка жила. Ну, я как-то спросила у Гербарии, кто она такая была и куда делась. А Гербария мне ответила, что тот ребенок ее разочаровал и она вернула его обратно.

– А ты обратно к родителям не хочешь?

– Не очень. А еще меньше я хочу разочаровать Гербарию.

– А твои настоящие родители? Они разве не пытались с тобой увидеться? Проверить, все ли у тебя в порядке?

– У них если деньги заводятся, то они их на бутылку тратят. А чтобы сюда добраться, билет на электричку покупать надо или за маршрутку платить. Нет, не приезжают они, я их и не жду.

И Лена отвернулась, стараясь делать вид, что все у нее прекрасно, она всем довольна и лучшей участи для себя не ждет. Но подруги видели, что такое насильственное облагодетельствование девочки ей самой не очень-то по душе.

– А трое стариков, которых мы видели? Один из них и впрямь твой дедушка?

– Нет. Этих троих Гербария в доме престарелых нашла. Надо сказать, когда их к нам привезли, ни один из них ходить не мог, а сейчас все трое до лавочки и вокруг дома даже запросто бродят. И когда Гербарии охота приходит, она кого-нибудь из них с собой берет, покататься. Они довольные возвращаются, какая ни есть, а все же прогулка.

– И куда ездят?

– Не говорят. Но кататься старикам нравится. Так нравится, что и назад, говорят, возвращаться неохота. Но очень уж им не по душе та пища, которой их Гербария пичкает. Она им все полезное, а им сладенького и вкусненького хочется. Слышали, как они меня за грибами пойти склоняли? Грибы – это у них первое лакомство. Только Гербария не разрешает их грибами кормить, исключение только для лисичек и шампиньонов. А все прочие грибы она вредными для здоровья считает. Их собирать – это значит нарушить ее правила. А что с нарушителями бывает, мы все знаем.

– И что с ними бывает?

– Наказывают их.

– Бьют?

– Всяко бывает. Некоторых назад отсылают, это для них пострашнее порки. Дядя Федя, которого Гербария на поруки взяла, к примеру, обратно к себе на поселение зековское уехал.

– А за что? Что он натворил?

– Так ведь надо же было напиться прямо с утра и на пороге заснуть. Гербария как его увидела, побледнела вся, а после обеда за Федей уже полицейская машина приехала. Так обратно и уехал, даже похмелиться ему Гербария не позволила. Вот какая суровая! Мой папаша всегда говорит, когда человека похмелье мучает, его даже змея не кусает. Выходит, Гербария хуже змеи.

Если исходить из недетских историй Лены, все обитатели Клоповника должны были дружно ненавидеть свою благодетельницу. Удивительное дело, они жили на природе, на берегу красивейшего озера, вокруг них был лес, да и сами условия были куда лучше, чем прежде у многих из них. Горячую воду они запросто нагревали в бойлере. А центральное паровое отопление не нужно тем, у кого есть собственная котельная. Обитатели Клоповника были теперь сытыми, одетыми и здоровыми.

Но вот парадокс: в прежней своей жизни – грязной и полной паразитов – они были счастливы. А живя в почти стерильных условиях, придуманных и созданных для них Гербарией, люто ненавидели свою жизнь и считали Клоповник настоящей тюрьмой.

Друзья в обществе Лены прогулялись вдоль озера и дошли до «Солнечного берега». Лена с любопытством озиралась по сторонам. Обитателям Клоповника строго-настрого запрещалось забредать в поселок, где жила их благодетельница.

Даже в случае чрезвычайных обстоятельств людям предписывалось сообщить о своих проблемах на автоответчик со специальным номером, но ни в коем случае не тревожить своими бедами благодетельницу после трех часов дня. Гербария и тут была верна своим принципам. Если что-то с обитателями Клоповника случилось, это должно было происходить в промежутке между восьмью и тремя часами пополудни.

– А мы и не думаем ее тревожить в другое время. Своими силами справляемся, лишь бы лишний раз ее не видеть.

– Вы так ее не любите?

– С восьми до трех – это ее время. Зато с трех и до восьми – это уже наше. Можно и потерпеть, всего-то семь часов выходит. Неполный рабочий день, так мой папа всегда говорил.

– Гербария платит вам деньги?

– Она покупает нам еду, лекарства и вообще все, что нам нужно для жизни. А мы должны стараться, чтобы вещи служили нам как можно дольше.

Все это было бы замечательно, кабы не одно «но». И звучало оно так – «Но в поселок Гербария не возвращалась».

Это «но», маленькое и незаметное вначале, постепенно разрасталось до размеров огромной черной грозовой тучи. Теперь к поискам Гербарии подключились представители охраны поселка, а также несколько добровольцев.

Впрочем, сперва дело ограничилось тем, что мужчины, не поверив словам сыщиков, дошли до Клоповника и лично убедились, что госпожи Федосеевой тут нет. Тогда они снова прошли по дороге обратно к поселку, внимательно поглядывая по сторонам. Лезть в придорожные заросли никому не хотелось. Тем более что дорога проходила частично по низине, а хлюпать по болотистой местности, распугивая жуков и пиявок, всем было противно.