Земли казаков Дона, ранее простиравшиеся по Харьковской губернии, с соседними частями Курской и Воронежской губерний, Москва заселила украинцами, бежавшими от помещиков Польши.

При Петре I Войско Запорожское возглавлял гетман И. С. Мазепа (1640–1709), его предки служили Орде и Великому княжеству Литовскому. Официально защищая интересы русских, Мазепа, тайно желая освободить казаков, заключил союз с королем Швеции Карлом XII. После поражения под Полтавой в 1709 г. гетман с приверженцами ушел в Турцию. Сейчас в Москве считают его изменником, а украинцы — своим героем.

Но Мазепа хотел лишь вернуть запорожцам их земли и не стремился изменить к лучшему участь других жителей своей страны. Поэтому его нельзя считать вождем украинцев. Гетман лишь выражал древние чаяния казаков, проявившиеся ранее в войнах Б. Хмельницкого, гетманов Выговского, Дорошенко и в статьях Переяславского договора, по которым Москва получала только часть суверенных прав в Казачьем (Черкасском) крае.

В низовьях Днепра власть Турции сохранялась до 1774 г., когда эти земли они потеряли по Кучук-Кайнарджийскому мирному договору. После падения Польши в 1775 г. Петербургу досталась Правобережная Украина. Запорожцы пали под ударами Екатерины II в 1795 г. Казаков выселяли на Кавказ и Кубань, а их место заняли украинцы и русские. Женясь на украинках, черкасы, утеряв славяно-туранский язык, пришли на Кубань с диалектом Полтавы. Оставшиеся на родине казаки слились с массой переселенцев, хотя долгое время держались от них отдельно.

Еще в конце XIX в. националисты Украины, зарясь на земли Дона, говорили о казаках как о сословии. Но это, как версия о беглых холопах, надуманно. Летописи хранят память о приходе казаков на Днепр с востока и нигде не называют их общим именем — Русь. Для них летописцы имеют специальные имена — черные клобуки, черкасы. А Россию остатки донцов еще в середине XX в. называли Русью.

Киев ассоциируется с мифической «матерью городов русских». После Февральской революции 1917 г. еще теплилось предание о триедином народе, и в трех универсалах (декретах) Центральной рады Украина заявлялась частью Российской Федеративной Республики.

Но 4-й универсал 22 января 1918 г. декларировал Украинскую Народную Республику (УНР) как «самостоятельную и ни от кого не зависящую, свободную и суверенную державу украинского народа». В те чудные времена украинцы имели лишь 5 губерний: Киевская, часть Волынской, Подольская, Полтавская, Черниговская.

Затем, 9 февраля, государства Четверного союза и УНР подписали мирный договор, в Москве его тогда называли сепаратной сделкой. Начавшееся после этого наступление армий Германии по всему фронту вынудило Москву срочно подписать мир в Бресте и вывести свои войска с Украины.

После поражения Германии небольшое войско сторонников незалежной Украины, оказав слабое сопротивление красным, интернировалось в Польше. Край, под властью Советов, вошел федеративной частью в СССР. В 1929–1932 гг. голодомор «сплошной коллективизации» унес миллионы жизней. В 1939 г. Москва присоединила к Украине отнятые у Польши, Галичину, Холмщину, Волынь, а в 1957 г. — Крым, откуда в 1944 г. изгнали коренных жителей татар.

Австро-Венгрия и Германия, поддерживая сепаратизм, создавали воинские части Украины. Многие политики в сентябре 1917 г. желали «дальнейшего победного напора славной австро-венгерской армии в самое сердце Украины — в Киев, во славу его величества императора Франца-Иосифа».

Весть о перевороте в Петрограде достигла Киева через 13 дней, рабочие Арсенала восстали лишь 20 ноября 1917 г. Но тут же власть взяла Центральная рада, объявив о создании УНР в составе России. Военный министр С. В. Петлюра формировал, для защиты от «червонных москалей», части вольных казаков, которые 1 декабря разоружили красных.

Уже 3 декабря СНК потребовал от УНР вернуть оружие ленинцам, угрожая войной. Ультиматум отклонили, в Харькове красные сформировали Южный фронт Антонова-Овсеенко.

В Киеве царили безалаберная сутолока и роскошь. За столиками кафе и ресторанов веселилась публика. Визг намалеванных женщин, звон сдвигаемых стаканов заглушала музыка. Под окнами, залитыми светом электричества, на тротуарах шумела праздная, вычурно и фантастически пестро одетая толпа. Все куда-то спешили, непрерывно разговаривая, восклицая. Звенели трамваи, цокали копыта, гудели автомобили.

На железных дорогах обирали несчастных пассажиров. Нагло раздевая догола мужчин и женщин, грабили золото, деньги. Одежду отнимали произвольно, смотря что понравится. Тут же примеряли шубы, обувь, шапки, что не подходит — отдавали.

Селяне захватывали усадьбы и земли помещиков, растаскивали инвентарь, с теми, кто противился, кончали самосудом. Если прежде человеку ночь в поле наводила жуть, то теперь, наоборот, безопаснее было держаться подальше от буйной деревни, где люди, забыв Бога и законы, из одного озорства, чинили расправы, самосуды, убийства. Казалось, народ заболел ужасной болезнью, которая, заражая здоровых, лишала людей рассудка, совести и доброго сердца.