– Дай я! – рявкнул Жересар, – Наскар, держи Нулана! Ну что ты такой хилый?! В нем весу-то!

– Ага, весу-то! Ты погляди, какой здоровенный хряк! – придушенно простонал парень. – Чуть спина не треснула!

– Нельзя так говорить про своего короля! – хохотнул Жересар. – Имар, пусти, я попробую. Ты отжимай пружины, а я дерну. Ну, давай!

Лекарь взялся за тяжелый засов и рванул что есть силы так, что затрещали суставы. Засов медленно вытянулся из зацепов, стальная дверь дрогнула и слегка приоткрылась, впустив струю холодного, свежего воздуха. Имар облегченно вздохнул и покачал головой, с усмешкой глядя на Жересара:

– Ты мог бы вместо лошади тянуть фургон. Не пробовал?

– Тянуть – нет. А поднимать – поднимал, – вздохнул лекарь, потряхивая руками, – чуть жилы не порвались. Прижало, видать, земля осела. Ну что, пойдемте…

– Пойдемте… – неопределенно сказал Имар, но не тронулся с места и застыл, как изваяние.

– Что с тобой? – удивился Жересар. – Идти надо!

– Пойдемте, дядя Имар! – взмолились парни.

– Королева-то еще ничего, но вот генерал… король… – простонал Наскар, – я уже еле держу этого… хм… в общем, того и гляди уроню!

– Парни, – бесцветным голосом произнес атрок, – положите груз вон туда, к стене. Рядышком. Кладите, аккуратно. Вот так. Теперь достали мечи и приготовились.

– Ты что, Имар? – озабоченно спросил лекарь. – Что случилось?

– Я что-то чувствую за дверью, – так же бесцветно пояснил атрок. – Снимите куртки. Накройте спящих. Ну, скорее! Подложите под спину. Вот так. Я выйду первым. Потом вы.

– Что чувствуешь? Точнее! – потребовал лекарь.

– Не знаю. Это неуловимо. Смерть. Нас ждут. Я выхожу.

Имар осторожно растворил дверь, перешагнул высокий стальной порог и оказался на недлинном широком спуске, ведущем на площадку над подземной рекой. Тут царила темнота, и не такая, как где-то на поверхности земли, когда достаточно присмотреться – и будешь видеть все, что тебе надо, пусть и без особых подробностей. Нет, тут была Тьма, настоящая, концентрированная, это был мир Тьмы, который никогда не видел солнечного света.

Атрок встал неподвижно, повернул голову направо и налево – и вдруг, выкрикнув какие-то слова, выпустил в тьму огненный шар, окруженный искрами-светляками! Шар понесся вперед и с грохотом вонзился в толпу бойцов в черной одежде, стоявших на площадке неподвижной толпой.

Нескольких бойцов разнесло на куски, часть получила ожоги, остальные с ревом бросились на старика, с шелестом выхватившего клинки Ширдуан.

Над головами загорелся магический светильник, зажженный кем-то из нападавших, и этот свет отхватил у Тьмы территорию, на которой уместились все – и несколько десятков бойцов, несущихся на Имара, и дверь в тоннель, который когда-то вел в дом Хеверада, и спутников старика, выпрыгивающих из прохода.

– Ко мне, парни! – взревел атрок.

Он выскочил вперед, чтобы встретиться с нападавшими в самом широком месте пещеры и не позволить задавить себя массой. В него полетели огненные шары, но ни один не достиг цели, а когда набежали бойцы, стрелять по Имару стало уже опасно – велика вероятность попасть по своим.

Шары-молнии, которые не попали в атрока, врезались в камень над дверью, и каменный свод, расшатанный землетрясением, рухнул, едва не завалив Жересара, выбравшегося из тоннеля последним.

Выход был отрезан, и атрок подумал, что, скорее всего, Санда и Хеверад погибли, придавленные глыбами земли и камней. А еще он подумал: случайно ли то, что их ждали у выхода из тоннеля? Вряд ли, конечно. Ни о чем другом он подумать не успел.

Первые налетевшие на него бойцы вообще не успели ни чем подумать. Одному из них сразу же стало даже нечем думать – он лишился головы. Второй был убит коротким скупым выпадом в глазницу. Трое следующих полегли столь же быстро, разрубленные и проколотые сверкающими мечами.

Старый мастер, посвятивший жизнь боевым искусствам, разил так же верно и смертоносно, как молния, пущенная Создателем с небесного свода.

Но не эти бойцы, воинское «мясо», были целью атрока, нет. Он продвигался к тому, кто стоял чуть поодаль и наблюдал за ходом борьбы, посверкивая глазами из-под надвинутого на лоб капюшона. Все остальные – лишь помеха на пути Имара к этому человеку. Именно он наверняка и был организатором всего того, что происходило в последние часы, – Имар был в этом уверен. Он? Или она?

Имар не слышал того, что происходило позади. Совершенно не думая, он отражал атаки противников, отбивал пущенные в него из арбалета болты, отмахивался от метательных ножей, как кот от бабочек. Атрок разил, убивая всех, кто оказывался в зоне досягаемости его мечей. Он двигался к тому человеку, не замечая крови, стекающей на щеку из пореза на голове, не чувствуя многочисленных порезов на плечах, руках, – как ни берегись, но в такой толпе и в сумраке пещеры отбить все удары без каких-либо повреждений практически невозможно. Слава богам, эти повреждения были пока всего лишь царапинами и не мешали вести бой. Последний бой в его жизни. Он чувствовал это.