В научной литературе отмечается, что советское номенклатурное рекрутирование опиралось на четкие «правила игры»: лиц, попавших в номенклатурные списки, ожидала, как правило, размеренная долгая карьера. В отличие от прежней системы, постсоветское рекрутирование элиты характеризуется помимо меньшей регламентации еще и многоканальностью. Множественность постсоветской элиты (политической, административной, экономической и др.), сменившая монолитную партийно-государственную номенклатуру, означает прежде всего различие каналов и путей рекрутирования элиты, правил и норм, складывающихся в продвижении наверх в элитных группах и слоях.

Власть перераспределилась между группами прагматичных номенклатурщиков, часть которых стала политиками, часть — бизнесменами, но в любом случае от прежних руководителей советских партийно-государственных структур они отличаются другой ментальностью прежде всего потому, что их социализация происходила в иных условиях.

Во второй половине 90-х гг. были предприняты шаги по «закрытию» сформировавшейся элиты. Постепенно государственная власть в постсоветской России вновь стала приобретать номенклатурные очертания. Об этом свидетельствуют целенаправленные попытки возродить советские традиции «подбора и расстановки кадров». Утвердилась система рангов и тарифных ставок для государственных служащих (с этого начиналась советская номенклатура в 1922 г.).

В целом за период 90-х гг. российская элита изменилась структурно, функционально и сущностно. Место монолита номенклатурной пирамиды заняли многочисленные элитные группировки, находящиеся между собой в отношениях жесткой конкуренции. Современная административная элита утратила большую часть рычагов власти, имевшихся у партийно-государственной номенклатуры. В этих условиях возросла роль экономических факторов для управления обществом. Вместо стабильного правящего слоя с сильными вертикальными связями создано множество динамичных региональных элитных групп, между которыми активизировались горизонтальные и неформальные связи.

Несмотря на то, что каждая элитная группа имеет характерные черты олигархии, наличие межгрупповой конкуренции в то же время является безусловным свидетельством демократизации российского общества. С другой стороны, уже наметились тенденции к движению от плюрализма элитных групп к монолитности (в форме иерархии олигархий от центральной до региональной, вплоть до местного уровня), от открытости к замкнутости.

В 90-е годы отечественных исследователей все в большей степени начинают волновать проблемы социальной трансформации российской элиты. Отдельные авторы сделали предположение о зарождении «бюрократической буржуазии», «номенклатурного капитализма». Так, по мнению политолога А. Н. Медушевского, номенклатура — это переходное историческое явление, которое возникает в условиях революции и вакуума власти как инструмент стабилизации ситуации и управления обществом. Она не имеет одного из важнейших признаков всякого устойчивого класса индустриального общества — юридически закрепленной собственности на средства производства, поэтому в результате «бюрократизации власти» она изолируется, превращается в замкнутую группу, использующую государственную власть в корыстных целях и, следовательно, обретает «переходный маргинальный» характер.

«Маргинальность» современной бюрократии, как считает А. Н. Медушевский, заводит общество в тупик, выход из которого — обретение новой номенклатурой недостающего параметра класса, т. е. собственности, а результатом этого процесса станет рождение «номенклатурного капитализма».

Вполне очевидно, что исследование формирования личного состава государственных учреждений, истории чиновничества как особой социальной страты должно быть продолжено: проблема заключается не только в том, что именно люди обеспечивают функционирование системы государственных учреждений, а в том, что состав государственного аппарата — производная от социальной структуры общества. Социальная структура постсоветской бюрократии — своего рода преломление большей или меньшей активности различных социальных групп, их участия в выстраивании обновляющегося российского государства.

В последние годы поток публикаций отечественных авторов по проблемам бюрократии увеличился. Интерес правоведов и социологов к проблемам государственной службы связан с ее становлением в современной России. Особое внимание уделяется исследованию природы государственной службы.

Реализуя новые для страны идеологические лозунги частной собственности, предпринимательства, свободного рынка, конкуренции и т. д., постсоветская номенклатура была готова поделиться экономической властью с созданным ей самой классом собственников, но никак не передать ему вместе с частью государственной собственности также и право устанавливать правила экономической игры в государственном масштабе. Правовое оформление этот процесс нашел в создании института государственной службы на уровне Российской Федерации и в субъектах Федерации для решения задач перехода от планово-централизованной к рыночной системе.

Следует отметить, что государственная служба в начале 90-х гг. исполняла роль противовеса разгулу рыночной стихии, заложенной в основу идеологии экономических реформ «шоковой терапии», начатых в 1991 г. С другой стороны, сохранение должностной иерархии как способа функционирования государственной власти, явившейся инициатором и проводником либеральных реформ, находилось в полном противоречии с основами и духом либерализма.

Иерархия как способ реализации государственной власти исторически предполагает личную зависимость. Преодоление патримониальной личной зависимости как основы экономических связей и отношений не могло не отразиться на отношениях власти и политической организации постсоветского общества. Господство либеральных ценностей и выражающее его понятие «экономический человек» вызвали к жизни понятие «государственное управление», т. е. основу, противоположную единовластию и непосредственному делегированию властных и экономических полномочий.

Недопустимо смешение понятий «управление государством» и «государственное управление». Первое означает влияние общества на государство посредством представления своих потребностей, интересов и целей, выражения своей воли через референдумы, свободные выборы и другие каналы, в известной мере подчинение государственной деятельности общественным запросам. Государственное управление имеет обратный смысл по отношению к управлению государством.

Актуальность правового государства, в котором полностью и четко обозначено, что и каким образом должен делать каждый конкретный государственный орган и должностное лицо, закрепляется в правовом статусе государственного органа и государственной должности. Это обоснованно, ибо в государственном управлении, т. е. в его влиянии на жизнь людей, должны действовать не столько лица (вплоть до Президента страны), сколько принимаемые ими управленческие решения.