Эдриан отстранился и заглянул ей в лицо. Норе не понравился его внимательный взгляд. Она стиснула зубы и, раздувая ноздри, повторила еще раз:

— Не надо. Быстрее.

Он наклонился и поцеловал ее в губы.

— Надо, — прошептал он. — Все эти годы, все бессчетные ночи я представлял тебя в своем воображении и теперь хочу видеть тебя настоящую.

У Норы от страха сжалось сердце.

— Я... я изменилась, — пробормотала она. — Тоу насмехался над размером ее грудей, которые со временем стали полнее.

Предупреждение прошло втуне. Губы Эдриана метались по ее лицу, шее, вырезу платья, зубы покусывали, язык творил чудеса.

Нора тихонько вздохнула. Ее глаза прикрылись сами собой. Сейчас она понимала, что происходит с сахаром, когда он тает в воде.

Корсет раскрылся и соскользнул с плеч. Нора застыла, как каменная. Руки Эдриана заставили ее повернуться. Она подчинилась, медленно и неохотно. Юбки мешали и увеличивали неловкость. Сейчас настанет очередь корсажа и рубашки.

Жаркие губы обожгли ей лопатки и отвлекли от тяжелых мыслей. Тесемки лопнули с отчетливым треском, затрещала ткань. Корсет пролетел и упал на пол за кроватью. За ним последовал кинжал.

Эдриан стянул разорванную сорочку с ее плеч, потом приподнял Нору так, чтобы их лица оказались на одном уровне. Она никак не могла заставить себя посмотреть ему в лицо и вместо этого опустила глаза на грудь. Сам Эдриан был еще полностью одет, и это только увеличивало смущение Норы.

Эдриан пальцем приподнял ей подбородок, но глаз она так и не подняла.

— Вот это, — хрипло проговорил он и провел костяшками по ее шее, вдоль ключицы, спустился к груди. Нора почувствовала, как отвердели соски, когда он коснулся одного из них. Между ног стало жарко.

Эдриан не закончил фразу. Неужели она выглядит намного хуже, чем он ожидал? С ним время обошлось милосердно, а вот она пополнела и, наверное, постарела. Вздохнув, она со страхом подняла на него взгляд.

Губы у него приоткрылись. Он следил за собственным пальцем, который обводил по кругу сосок. Эдриан выглядел... совсем юным. Казалось, он увидел что-то волшебное. Их глаза наконец встретились, и у Норы захватило дух. На лице Эдриана горело какое-то яростное, обжигающее чувство — триумф, иначе его не назовешь.

На грудь Норы легла его ладонь, потом Эдриан наклонился и поцеловал ее.

— С этим не могут сравниться ни сон, ни мечта, ни воспоминание, — низким и хриплым голосом произнес он.

Нору охватило странное чувство, удивительное и глубокое. Эдриан наклонился еще ниже и взял губами ее сосок.

Жар от его губ разливался по всему телу Норы. Она вцепилась в его мягкие волосы, а он, удерживая ее за талию, продолжал ласкать соски. Потом его руки скользнули ей под ягодицы. Нора выгнулась, как стебель цветка. Эдриан приподнял ее, затрещали юбки. И вот она уже раскинула руки на покрывале, приглашая его делать все, что вздумается.

Эдриан молча и даже с каким-то остервенением целовал ее плечи, грудь, живот. Его руки метались по ее телу. Вот он положил ладони ей на бедра, и они раздвинулись по его воле. Губы Эдриана коснулись самого потаенного уголка ее тела. Из груди Норы вырвался стон. А когда его язык раздвинул нежные складки и проник внутрь, она до боли впилась ногтями в свои ладони. Эдриан языком нащупал маленький бугорок, в котором пульсировало желание, и началась нестерпимо сладкая пытка. Норе казалось, что острое наслаждение, насквозь пронзившее тело, через мгновение сведет ее с ума.

Она испугалась и попыталась выскользнуть из-под Эдриана.

— Хватит, — с трудом прошептала она, но когда захотела сдвинуть ноги, Эдриан бросил на нее такой жаркий и напряженный взгляд, что она застыла. Лицо его было абсолютно серьезным. Он снова взялся за ее бедра и развел их в стороны.

Задыхаясь, она снова откинулась на спину. Острота ощущений становилась нестерпимой и нарастала почти болезненной пульсацией. Вдруг Нора почувствовала пустоту в себе и в немой мольбе нащупала и стиснула его гладкое мускулистое плечо.

— Ну пожалуйста, — едва выговорила она и потянула его за ткань камзола, разделявшего их тела. Потом крикнула громче, и Эдриан ее будто услышал — сел и в мгновение ока разделся, но так и не оторвал от нее глаз, словно Нора могла исчезнуть, рассеяться как облачко дыма. И вот он опять с нею, лег на нее всем телом, и Нора выдохнула в восторге от жара его разгоряченного тела, изогнулась, устраиваясь под ним так, чтобы Эдриан давил на нее всем своим весом. Что может сравниться с этой тяжестью, с напряженными канатами жил на его шее, с резким, отрывистым поцелуем, с прижавшимся к животу напряженным членом?