Стихотворения (1970–1980)
вернуться

Друнина Юлия Владимировна
Шрифт:

МИР ПОД ОЛИВАМИ

Здесь в скалы вцепились оливы. Здесь залпы прибоя гремят… — Вы живы, ребята? — — Мы живы, Прости нас за это, комбат! Вот здесь, под оливой, когда-то Упал ты у самой волны… — Себя не вините, солдаты: Не всем возвращаться с войны… Оно, вероятно, и так-то. Но только опять и опять Вдруг сердце сбивается с такта, И долго его не унять, Когда про десантные ночи Напомнит ревущий бора. Забудешь ли, если и хочешь, Как тонут, горя, катера? Еще и сегодня патроны Выносит порою прибой… Прости, что тебя, батальонный, Прикрыть не сумели собой! …Да, мир под оливами ныне, Играет дельфиний народ, С динамиком в синей пустыне Прогулочный катер плывет. Рыбачьи сушатся сети, У солнца сияющий взгляд… Здесь целое тридцатилетье Лишь залпы прибоя гремят!

1974

«Нет, раненым ты учета конечно же не вела…»

Нет, раненым ты учета Конечно же не вела, Когда в наступленье рота По зыбким понтонам шла. И все-таки писарь вправе Был в лист наградной внести, Что двадцать на переправе Сестре удалось спасти. Возможно, их было боле, А может, и меньше — что ж? Хлебнувший солдатской доли Поймет ту святую ложь… Пока по инстанциям долгим Ползли наградные листы, На Припяти или Волге Падала, охнув, ты. И писарь тогда был вправе В твой лист наградной внести, Что сорок на переправе Тебе удалось спасти. Возможно, их было меньше, А может, и больше — что ж? Помянем тех юных женщин, Простим писарям их «ложь»…

1974

«На носилках, около сарая…»

На носилках, около сарая, На краю отбитого села, Санитарка шепчет, умирая: — Я еще, ребята, не жила… И бойцы вокруг нее толпятся И не могут ей в глаза смотреть: Восемнадцать — это восемнадцать, Но ко всем неумолима смерть… Через много лет в глазах любимой, Что в его глаза устремлены, Отблеск зарев, колыханье дыма Вдруг увидит ветеран войны. Вздрогнет он и отойдет к окошку, Закурить пытаясь на ходу. Подожди его, жена, немножко — В сорок первом он сейчас году. Там, где возле черного сарая, На краю отбитого села, Девочка лепечет, умирая: — Я еще, ребята, не жила…

1974

НЕТ ПРИКАЗА

«Отползать!» — Пошло по цепи слово. Роты оставляли высоту, А связной забыл про часового, Вросшего с винтовкой в темноту… Что случилось, понял тот не сразу, Но еще сумел бы отойти — Только у солдата Без приказа Отступать заказаны пути… Рассвело. Согнулся он в траншее — Хорошо, что ростом невысок. От движенья каждого по шее Тек за ворот медленный песок. Поползли шинели на нейтралку — Странного нерусского сукна. Значит, точка… Ребятишек жалко — Как поднимет четверых жена? Старшему исполнилось пятнадцать, Младшему сровняется пять лет… Есть еще, есть время попытаться Ускользнуть, Да вот приказа нет!

1974

ОКОПНАЯ ЗВЕЗДА

И вот она — Родного дома дверь. Придя с войны, В свои неполных двадцать Я верила железно, Что теперь Мне, фронтовичке, нечего бояться. Я превзошла солдатский курс наук — Спать на снегу, Окопчик рыть мгновенно, Ценить всего превыше слово «Друг» И слову «враг», Понятно, знала цену. Изведала санбатов маету… Одно не знала — Никому не надо Теперь Мое уменье на лету, По звуку различать калибр снаряда, Ужом на минном поле проползать, А если нужно — В рост идти под пули. (В хвосте за хлебом у меня опять — В который раз! — Все карточки стянули…) Меня соседки ели поедом: — Раззява, растеряха, неумеха! — Меня в свой черный список управдом Занес, как неплательщицу, со вздохом. Но главное, Что сеяло испуг Во мне самой И подрывало силы, — Неясность, Кто же враг тебе, Кто друг; На фронте Это невозможно было… И все-таки Сейчас, через года, Я поняла, солдаты, слава богу, — Окопная кристальная звезда В то время Освещала нам дорогу. И все-таки Она нам помогла Там, где житейские Бушуют войны, Не вылететь Из тряского седла И натиск будней Выдержать достойно, Уметь спокойно презирать иуд, Быть выше Злости, зависти, наживы, Любить любовь, Благословлять свой труд И удивляться, Что остались живы.

1974

«Окончился семьдесят третий…»

Окончился семьдесят третий — В какую я даль забрела! На яростной этой планете Еще мне ворочать дела. И сердце пока не устало, И щеки, как прежде, горят. И надо для счастья так мало — Работу да любящий взгляд. И снова уводит дорога Туда, где стихов целина. И надо для счастья так много — Сознанье, что людям нужна.

1974

БОЛЕЗНЬ

Рентген. Антибиотики. Микстуры. Как Травиата, кашляю всю ночь. И сокрушается профессор хмурый, Что он ничем не может мне помочь. Совсем обескуражен столп науки, Мне даже где-то жаль его чуть-чуть. Острей овал лица, прозрачней руки, И куролесит в градуснике ртуть. А если вдруг полночною порою В беспамятство ныряю, как под лед, Опять военной становлюсь сестрою И раненого волоку в санвзвод. Пороховой захлебываюсь пылью, Рывок, бросок — спасительный кювет. Еще одно, последнее усилье, И… жалко мне, что отступает бред.

1974

«И опять ликованье птичье…»

И опять ликованье птичье, Все о жизни твердит вокруг. Тешит зябликов перекличка, Дятлов радостный перестук. Поднимусь, соберу все силы Пусть еще неверны шаги. Подмосковье мое, Россия — Душу вылечить помоги!

1974