Шрифт:
— Тогда вот что, — уступил Януш, — возьмем с собой Эдгара!
— Нет, нет, ни за что! Я хочу походить по горам.
— Но я никогда не ходил.
— Тем лучше. Я научу тебя, обязательно. Едем. Поезд уходит в одиннадцать.
— Сегодня?
— Ну да. Мне и ночевать-то негде.
— Ты мог бы переночевать у меня.
— Нет, нет, жалко терять время. Сунь в чемодан что под руку попадет, и поехали.
— Но у меня даже денег нет. Всего каких-нибудь пятьсот марок в кармане.
— Этого, пожалуй, хватит. Впрочем, у меня ведь тоже есть кое-что. Ну, Януш?
— Ладно. До чего же ты умеешь уговаривать.
— Когда-то я уговорил тебя отправиться под Канев. Жалеешь?
— Жалею, как вспомню, что Юзек…
— Да, это верно. — Генрик нахмурился, но ненадолго.
— Нужно предупредить сестру. Я сейчас вернусь, — сказал Януш и вышел.
В коридоре и на лестнице было уже темно. Он на ощупь спустился на второй этаж и без стука открыл дверь в маленькую гостиную сестры. Комната освещалась одним большим торшером. Под лампой в глубоком кресле сидела Мария, а перед ней склонился какой-то мужчина, прижавшись головой к ее коленям. Его смоляные волосы были так взлохмачены и так длинны, что Януш в первое мгновение не узнал Спыхалу. Януша не заметили, и он в нерешительности застыл на месте.
Билинская погрузила обе руки в черные волосы Казимежа и спокойно произнесла:
— Kazi, ne pleurez pas, mon cher [38] , все будет хорошо.
— Но так не может больше продолжаться, — сквозь слезы произнес Казимеж.
Януш отступил на цыпочках, не закрывая за собой дверь. Он поднялся наверх и постучал в комнату Теклы. Старушка сидела у стола и при свете небольшой лампы латала скатерти. Она взглянула на него поверх очков. В этой маленькой белой комнатке всегда царил покой, и Януш любил заходить сюда вечерами.
38
Кази, не плачь, мой дорогой (франц.).
— Тебе что-нибудь нужно, мальчик мой? — спросила панна Текла, снова склоняясь над работой. Игла так и сверкала у нее в руке. Януш даже забыл, зачем пришел. Ему захотелось хоть минутку посидеть в этой комнате. Над кроватью висел коврик из разноцветных лоскутков, обрамленных черным бархатом, — этот коврик запомнился ему с младенческих лет. Выше коврика висела гравюра с изображением Христа, расточающего благословения, а за гравюру была заткнута пальмовая ветка с перистыми листьями.
— Нет, нет, Бесядося, — ответил Януш, — просто тревожусь я.
— Чего тревожишься? Влюбился, что ли?
— Э, со мной это случилось давно, Бесядося. А вот что будет с Марысей и Казеком?
Панна Текла помолчала и еще быстрее заработала иглой. Потом сказала:
— А что может быть? Ничего не будет. И нечего тебе тревожиться. Все пройдет само собой.
— Ты так думаешь?
— Такое всегда приходит и уходит.
— Не всегда, — вздохнул Януш.
— Поживешь, увидишь. А тебе что кажется?
— Ничего. Только тут, по-моему, большая любовь.
— Старая княгиня тоже не одну большую любовь пережила, ну и что?
— А ты помнишь?
— Нет, не помню. Давно это было. То же самое будет и с Марысей.
— Понимаешь, мне кажется, что она не выйдет за него.
Панна Текла оторвалась от работы.
— Она? Марыся? — спросила с возмущением старушка. — Княгиня Билинская за Спыхалу? Да ты в своем уме, Янушек?
— Вот об этом я как раз и говорю. Не выйдет она за него.
— Подвернется кто-нибудь подходящий, почему бы и не выйти? Молодая, красивая…
— Жалко мне Казека.
— А мне нет. Мужик этакий! Не суйся, свинья, не в свой огород.
Януш засмеялся и взял Бесядовскую за руку.
— А в свой огород свинье можно соваться? Ой, Бесядося, что-то здесь не так.
Бесядовская тоже рассмеялась.
— А что Генрик? — вспомнила она. — Он встретился мне на кухне.
— Верно, верно, — смутился Януш. — Сидит у меня в комнате. Хочет, чтобы я поехал с ним в Закопане.
— Вот и отлично. Прокатись, это тебе на пользу пойдет. А то в этом доме духотища страшная.
— Но он едет немедленно. Через час…
— Ну и что с того? Что, тебя держит здесь кто-нибудь?
— Вот именно! Нет, ничто меня здесь не держит. Только денег нет.
— А я тебе дам. — Панна Текла отложила работу и направилась в угол, к комоду. — Сколько тебе? — спросила она, открывая шкатулку, стоявшую на комоде. — Двух тысяч хватит?
— Ты с ума сошла! Это же целое состояние. Как я верну тебе такую сумму?
— Вернешь, вернешь. Не сразу, так попозже. На старости лет я тебя всюду разыщу.