Это бессмысленно. Особенно голос. Он ворвался в тишину, не крича в ужасе, а приказывая, используя слова незнакомого мне языка. Огненный шар пульсировал последней волной, а потом полетел в обратном направлении. Я дернулась, когда его возвращение выкачало весь воздух из моих легких.

Я обмякла, колени подогнулись, но я уже не была в сознании, чтобы почувствовать, как мое тело бьется о землю.

Когда я с огромными усилиями открыла глаза, то побоялась двигаться. Пару раз осторожно моргнув, я привыкла к тусклому свету.

Больница. Определенно. Я подняла одну руку, тяжелую, словно наковальня. Ау. У наковальни был якорь. Или капельница, если по-научному. Тихое пиканье ускорилось, когда я пошевелилась. Я ненавидела звук монитора сердечного ритма — слишком много воспоминаний. Я села. Застонала. Быстро осмотрев себя, я поняла, что на мне действительно было много синяков и ушибов, и куча медицинских принадлежностей на моем теле заставляли меня выглядеть как научный эксперимент злого гения. Или чрезмерно заботящихся родителей.

Я перевела взгляд на фигуру в кресле у окна. Задержала дыхание. Звук ускорился.

— Эйдан?

Что-то содрогнулось у меня внутри, возрождая воспоминания о том, как Эйдан стоял между мной и взрывом, раскинув руки, словно пытаясь остановить пламя. Огонь полностью поглотил его, словно хищник свою жертву.

Это был не сон, но скрутившийся в кресле парень определенно не был поджаренным. Несколько темных пятен золы было на его коже и футболке, и стоял дымный запах барбекю, но его прекрасные черты, расслабленные во сне, оставались безупречными. Его голова лежала на куртке, которую он свернул подушкой.

Напряжение в груди исчезло. Я вытерла мокрые глаза. Мне нужно дотронуться до него, убедиться, что он настоящий, что дышит. Я откинула одеяла, отсоединяя все, что держало меня. Я начала выдергивать провода сердечного монитора. Мой пульс участился от желания прикоснуться к Эйдану, я вздрагивала каждый раз, когда липкий материал не хотел отставать от кожи.

— Не трогай!

Я вскинула голову. И пожалела об этом.

— Ау.

Слишком быстро вскакивая с кресла, Эйдан упал на пол. Я засмеялась, когда он быстро вскочил, уже не пытаясь оставаться невозмутимым, и вскарабкался на койку рядом со мной.

— Где болит? — спросил он. Я поморщилась, когда он дотронулся до шишки на линии волос. Он убрал руки. — Прости.

— Ты в порядке?

— Я? Ага, — он повернул голову, чтобы понюхать куртку. — Теперь я даже пахну так, словно горячий, — он усмехнулся. — А что?

Я покачала головой. Осторожно.

— Ничего. Я просто подумала… — я облизнула губы. — Как Джослин?

— Сломанное запястье, легкое сотрясение, ушиб ребра, но в остальном, прекрасно. Она в соседней палате. Мама пошла за кофе. Папа будет здесь через пару часов. Давай поговорим о благодарности. Они, наверное, купят тебе остров. Или наш отдадут, — у меня отвисла челюсть. — Шучу. Это скорее полуостров. Но ты спасла их дочку.

— Ты не упоминал, что у тебя есть сестра.

Он потер подбородок.

— Джослин остается в тени. Ходит в частную школу, потому что они готовы простить ей пропуски, — я изогнула брови. — Занимается фигурным катанием. Очень неплохо. Много путешествует, ездит на соревнования. Мама ездит с ней. Они только вернулись сегодня, и Джослин решила изображать слабоумного подростка. Тайком ушла из дома без прикрытия.

— Прикрытия?

— Она не охотник. У нее нет навыков, поэтому ей нужна защита, но ее это раздражает и… Как ты узнала о том, что она в опасности?

Ой, к этому я не была готова. В панике я встала, покачиваясь. Эйдан поймал меня. Я почувствовала дуновение воздуха от задней части моей открытой больничной рубашки и шлепнулась обратно.

— Оставайся в постели.

— Теперь ты еще и врач?

— Нет. Но твой папа оставил четкие указания, — он поднял мои лодыжки на кровать, налил стакан воды и жестом приказал не двигаться. — Он позволил мне остаться только пока твоя мама побежала в кафетерий. Я пообещал позвать его, если ты проснешься. Он может быть пугающим для целителя.

Он исчез за дверью, но потом снова заглянул.

— Почти забыл, — он схватил зелено-бирюзовое чучело утконоса. — Селена сказала, что, — он сжил губы, но не смог скрыть улыбку, — Пузырекпобудет с тобой, пока она не вернется. Ты должна защищать этого парня.

Я поймала лучшего друга-тире-игрушку Селены с кривоватой усмешкой.

— Пузырек — девочка. Не дай бог Селена услышит это.

— Исправлюсь, — он ушел, подмигнув мне.