– И у нас тоже разрешение, - издевательским тоном прокомментировал Старшой.
– Я тебе сейчас такой шмон, бля, устрою, мало не покажется. Морду в пол, руки на голову!

Перед крыльцом под омоновскими стволами уже лежали Пчела и Фархад. Пчела еще пытался крутить курчавой головой из стороны в сторону, пока у него в кармане не заверещал сотовый. Тут он получил сполна - прикладом меж лопаток:

– Лежать!

Фархад с отсутствующим взглядом бормотал молитву.

А с крыльца уже сводили остальных пацанов и охрану, всех - в наручниках и с руками на затылке.

– Больно, сука!
– огрызнулся кто-то.

– Руки, руки не переломай!
– морщился и Саша.

– С приездом, брат, - успел он крикнуть, встретившись взглядом с "отдыхающим" на асфальте Фарой.

– Здравствуй, брат!
– через силу усмехнулся тот.

"Воронок" не задержался - будто давно уже стоял наготове, тут, за углом.

XXVIII

– Первый, пошел!

Космос в синей рубашке и сбившемся набок галстуке спрыгнул на землю из приоткрытой двери автозака. Его обычно подвижное лицо напоминало гипсовую маску.

– Поживее, поживее. Руки за спину! Направо, лицом к стене!

– Второй, пошел!

Фил, расстегнув воротник, будто тот душил его, был следующим.

– Руки за спину, поживее!

– Третий, пошел!

Пчела перед прыжком вниз аккуратно придержал полы длинного желтого пальто. Он был спокоен и вроде как даже равнодушен. Выплюнув жвачку, он шагнул в сумрак "приемного отделения".

Фархад с развевающимися волосами, весь в черном, напоминал лермонтовского Демона.

Белов даже попробовал улыбнуться. "Вовремя вырядился, - про себя усмехнулся он, - весь в белом. Белый всадник без белого коня!"

– Направо, лицом к стене!

Саша, подвинув плечом Фила, занял свое место. Точно по центру.

– Лицом к стене!

Перед этой безликой машиной они сейчас были не людьми, а фамилиями.

– Пчелкин!

– Чего?

– Ничего, отвечайте на поставленные вопросы. Фара бормотал по-своему не то молитву, не то стихи.

– Не нервничай, Фарик, - подмигнул ему Саша.

– Пчелкин Виктор Павлович.

– Год рождения?

– Шестьдесят девятый.

– Место рождения?

– Москва.

– Проходите.

– Куда нас привезли?
– поинтересовался коренной москвич Космос.

– Да в Бутырку, - снисходительно пояснил Фил.

– Прекратите разговоры! Филатов!

– Да молчу я, молчу.

Фара все бормотал свой бесконечный восточный стих.

– Филатов Валерий Константинович.

– Год рождения?

– Тысяча девятьсот шестьдесят восьмой.

– Место рождения?

– Город Москва.

– Проходим.

– Фамилия, имя, отчество?

– Космос Юрьевич Холмогоров.

– Год рождения?

– Одна тысяча девятьсот шестьдесят девятый от рождества Христова.

– Место рождения?

– Город-герой Москва.

– Проходим.

– Фамилия, имя, отчество?

– Джураев Фархад Гафурович.

– Год рождения?

– Шестьдесят девятый.

– Место рождения?

– Город Душанбе, Таджикистан.

– Проходим.

Один за другим подходили они к зарешеченному окошку, где бесстрастный представитель государственного механизма в погонах прапорщика с малиновыми петлицами снимал с них информацию. Если бы машины умели уставать, то эта сегодня устала бы наверняка. Из-за беспорядков в Москве камеры были переполнены. А задержанных все везли и везли.

– Фамилия, имя, отчество?

– Белов Александр Николаевич, шестьдесят девятый, Москва.

– Проходим.

Последующее напоминало прием молодого пополнения в армии. Только вместо бани и душа был полный, унизительный шмон с раздеванием догола. Одежду потом снова выдали. Но не новую, казенную, а пока свою, собственную. Правда, без ремней, шнурков и галстуков...

* * *

– Ну, как тут наша молодая мама?
– Катя ворвалась в Олину палату, как вихрь, неся за собой запахи цветов и фруктов.
– Привет, Светик, - кивнула она медсестре, выгружая ей в руки пакеты с яблоками, грушами, киви, апельсинами.
– Ах ты моя красавица!
– Катя обняла присевшую на кровати Олю, затормошила, чмокнула в щеку.

– Что, Саша приехал?
– смеясь, спросила Оля. И насторожилась - ведь если приехал, почему он не здесь? А?

– Знаешь, - Катя суетливо стала помогать медсестре выгружать снедь из пакетов.
– Он вот передал тебе целый мешок вкуснятины.
– Она протянула Оле один из пакетов, старательно отворачивая лицо.
– А сам выбраться не смог, потому что дороги перекрыли...

– Даже записки не передал?
– Оля разочарованно перебирала аппетитные осенние яблоки.

– Записка?..
– на секунду остолбенела Катерина, но моментально нашлась.
– Ах, да... Слушай... Куда ж я ее..? По-моему, я ее куда-то выложила. В какой-то карман.