– С добрым утром, Игорь Леонидович.
– Коноваленко цвел, как роза. Определив состояние шефа по заблестевшим глазам, подчиненный осмелился пошутить.
– После первой не закусываете?

– Не борзей, - оборвал его Введенский.
– Ну, что там?

– Нашли его.
– Коноваленко моментально вытянулся в струнку.
– В Бутырке.

– Да что ты!
– восхитился Введенский.
– Жив-здоров?

– Да ничего вроде. Омоновцы только помяли немного.

– Ну, ничего, до свадьбы заживет.
– Введенский был доволен. "Объект" и в самом деле всего лишь попал под "гребенку".
– Ладно - молодец, Коноваленко. Иди домой, отсыпайся.

– Есть, - козырнул Коноваленко.

Самому Введенскому отдыхать пока не светило. Надо было еще вызволять своих. Пока они еще свои.

Перед тем, как засесть за телефон, Игорь Леонидович заботливо прикрепил к российскому трехцветному флажку, что стоял у него на столе, черную полоску бумаги. "Траур по недолгой российской демократии, усмехнулся он про себя.
– Аминь".

* * *

Гостеприимные двери Бутырской тюрьмы были распахнуты настежь. Сегодня, в отличие от вчерашнего, выпускали. Уже без формальностей. И без эксцессов. Даже мобильники отдали. И чего, спрашивается, огород городили?

– Ну, Саня, это тебе не гауптвахта, понимаешь, - веселый Фархад размахивал голубыми, под цвет октябрьского неба, четками. Саша улыбался отстраненно - ему надо было дозвониться прямо сейчас, немедленно, еще вчера. Но у Кати было занято. Блин, да с кем же она треплется-то?

– Братва, я не понял, в чем дело? Метут без предъявы. Что за дела? Гонят ни свет, ни заря. Ну извиниться-то хотя бы можно?
– несколько запоздало качал права Фил. Но ему никто не отвечал. Космос подставил лицо солнцу, а ногами выстукивал чечетку. Пчела по мобиле успокаивал родителей у отца сердце не фонтан, поди, не спал всю ночь, телек смотрел, переживал за страну и за сына.

– Ну так, подумали, а чего мы будем хороших пацанов зря держать? Пусть едут...
– наконец отозвался Саша и тут же закричал на всю улицу: - Але, Кать?

* * *

– Ты куда пропал - мы с ног сбились!..
– разъяренная Катерина вопила в трубку так, что слышала, наверное, вся Бутырка.
– Что значит "не ори"? Немедленно звони матери, она там с ума сходит!..

– Кать, а...
– Он не успел спросить, как голос тетки стал сладким-сладким:

– Да, родился, мальчик, конечно. Такой хорошенький, на три двести... Нормально, все у твоей Оли нормально, молока хоть залейся... Ну, в общем, я тебя поздравляю, папаша...
– повесив трубку, Катя налила себе из мензурки пятьдесят граммов спирта и выпила. Слава богу, нашелся блудный племянник. И, сильно выдохнув - спирт все-таки, не крюшон, - она радостно помчалась к Оле:

– Олечка, кормить пора!

* * *

С полминуты Саша молча смотрел перед собой. Взгляд его был совершенно отсутствующим.

И, наконец, до него окончательно дошло, что же произошло! Какое чудо свершилось в мире. Чудо, такое нужное и важное именно сейчас.

– Мужики, у меня сын родился!
– все еще не до конца веря собственным словам, проговорил он. И только когда друзья заорали так, что задрожали окна соседнего дома и едва не сработали сигнализации припаркованных автомобилей, Саша понял - все правда истинная, как и то, что они теперь свободны и над ними чудесное голубое небо без единого облачка.

Руки друзей и братвы, приехавшей встречать их, подхватили Сашу и начали качать, высоко подбрасывая в небо. На эту сцену без улыбки не могли смотреть даже те люди, что стояли у бутырских стен в ожидании того времени, когда начнут принимать передачи. А у Саши из карманов вываливались ключи и мелочь, подпрыгивая и крутясь на асфальте. Кто-то из пацанов собрал все это и заботливо положил Саше в карман, когда его, наконец, опустили на грешную землю.

Фара обнял Сашу и крепко, ладонью постучал по его спине:

– Най-най-на-на-най... Саня, дела потом, - махнул он рукой.
– Вези меня смотреть сына! Для мужчины сын - первое дело, клянусь Аллахом!

Космос, как всегда, слова в простоте сказать не мог:

– В семье самурая дочь - кошмар, а сын - праздник, - очень многозначительно шевеля губами, вымолвил он. И глаза его округлились.

– Одно смущает, в понедельник родился...
– посетовал Саша, на чьем лице продолжала блуждать счастливая улыбка.

– А кто тебе сказал, что понедельник плохая примета? В понедельник это очень хорошо; понедельник - так наш город называется, Душанбе! уверенно успокоил его Фара.

– Володя, - наклонился Саша к водителю, - едем в роддом. Но не забыл и о делах: - Космос, пошли людей в офис, скажи, чтоб прибрали все, - и опять вернулся к главной, самой важной теме: - Фарик, я не верю! Йо-хо-хо!

* * *

Под дикарский вопль счастливого отца на бутырском крыльце появилась мрачная троица в лице Бека, Левы и Каверина. Каверин как вкопанный остановился на верхних ступеньках и наблюдал за всей этой веселой вакханалией - его враг опять был на коне.

– Ну, что встал? Поехали, - прервал его размышления Бек, которого сейчас волновало только одно - как бы скорее пожрать Ну никак не мог он не есть больше трех часов подряд, даже ночью.