— На сто процентов сказать ничего нельзя, — назидательно изрек мой босс. — Если ты действительно хочешь обучиться сыскному делу — сразу запомни: уверены на все сто только люди, которые не умеют сомневаться. А нам с тобой надо сомневаться во всем. Как в виновности, так и в невиновности.

Он встал, подошел к окну и, обернувшись, сказал:

— К тому же у него, Саша, был мотив.

— Ларчик, — нежно спросила я, — ты всерьез считаешь, что мотив для убийства — уже на сто процентов убийство?

— Ну, — задумался Лариков, созерцая потолок, — я думаю, что на восемьдесят процентов. Согласись сама, у Пенса твоего этот мотив был.

— Если разобраться, у меня тоже был мотив убить Тарантула, — призналась я в благородном стремлении облегчить Ларикову жизнь. — И в отличие от Пенса, я умею стрелять.

— А Пенс? Ему трудно научиться? — фыркнул Андрей.

— Видишь ли, милый Ларчик, — вздохнула я, — как говорят японские поэты… Ну, не надо так морщиться, лапочка… Я не буду на этот раз терзать твои уши цитатами. Мысль, в общем, не новая. Учиться могут все, а вот научиться, любезный мой дружок Андрюша, может далеко не каждый… В то время, как Александра Сергеевна палила из ружья в тире по движущимся мишеням, Пенс торчал возле своего байка и о выстрелах не помышлял.

— И что ты этим хочешь мне доказать? — спросил Лариков.

— Если бы ему пришла в голову идея убить Тарантула — кстати, не такая уж она и плохая, — он бы воспользовался скорее рулем от мотоцикла, чем пистолетом Макарова. Вот и все, что я имею вам сообщить, милорд.

И я демонстративно начала разбирать одежду в шкафу. Я так надеялась на помощь, а вместо этого меня пытаются убедить, что мой друг Пенс убийца?!

— Кстати, о мотивах, — нарушил мое молчание Андрей. — Я говорил с ведущей. Во время прямого эфира Тарантулу многие звонили в студию. И два звонка были неприятные для него. Один парень сказал, что своими выступлениями он напрашивается на наказание по статье уголовного кодекса о межнациональной розни. А второй она даже не стала выводить в эфир. Девушка спросила у Тарантула, правда ли он такой кретин или у него просто дешевый имидж.

— Ну и что, — сказала я. — Она входит в число подозреваемых?

— Да нет, просто интересно, кто это мог быть… Может, она тоже имеет ко всему этому отношение.

— Имеет. Она сейчас сидит перед тобой и разбирает тряпки, — объявила я, глядя ему прямо в глаза. — И, кстати, у меня нет алиби и есть мотив. Сбегаешь за наручниками?

Он разозлился. В принципе, это хорошо, подумала я. Когда он злится, у него начинается приток мыслей к голове. Может быть, он все-таки поймет, что Сережка никак не мог убить этого чертова Тарантула?

— Послушай, Александра. Сейчас половина одиннадцатого вечера. Я мотаюсь по предвариловке, чтобы узнать хоть что-то о твоем друге детства, пытаюсь помочь тебе, а ты… Ты изображаешь из себя разьяренную фурию…

Я молчала. Признавать свои ошибки всегда трудно. А исправлять положение нужно. Что я без него смогу?

— Извини.

Я пробормотала это почти неслышно, но он поднял на меня глаза и легким жестом руки дотронулся до моих волос.

— Ничего. Можешь еще разок. В принципе, я тебя понимаю, малыш. Пограничная ситуация. Но мы выкрутимся, ты мне веришь?

Я кивнула.

На пороге опять возникла моя сверхтактичная мама, которая проговорила:

— Андрюшенька, вы будете окрошку?

Ларчик зачарованно кивнул.

— Тогда пошли, — предложила мамочка, с безошибочным чутьем увидевшая в Ларчике свой идеал. Интеллигентен, умен, красив… И как было бы хорошо, если бы ее неразумная дочурка увлеклась этим положительным красавцем! Ох, мамочка, мамочка…

Я вздохнула.

— Пойдем, — сказала я, поднимаясь с пола. — Потом подумаем…

«Потом» началось сразу, стоило только нам войти в кухню.

— У нас с тобой единственный выход, — сказала я, глядя на мирно плавающие в квасе мелко нарезанные овощи. — Найти настоящего преступника. Надеюсь, что это местная разборка, и он окажется таким же несимпатичным, как жертва.

— Мне кажется, Саша, что ты начиталась детективов, — сообщил Лариков, восторженно вкушающий окрошку. — Кстати, о мотивах… Знаешь, кому был должен большую сумму денег твой Сережа? Именно господину Кретову, который по совместительству является частным предпринимателем. Должен был он ему такую, скажу я тебе, сумму, что просто непонятно, как он собирался ее отдавать. То ли в его планы входило ограбить банк, то ли он действительно хотел потом его убить…

— А эти хмыри — они от Тарантула?

— Скорее всего, нет. Слишком несерьезные ребята. Думаю, у Тарантула настоящие гоблины… А из этого вытекает, что твой Пенс находился в опасности. Деньги достать он вряд ли мог… Вот тебе и мотив, не так ли?

— Я тебе уже говорила, что наличие мотива еще не есть убийство!

— Постойте, Андрей, — сказала доселе молчавшая мама, я Сережу знаю очень хорошо. Они же с Александрой как брат с сестрой, понимаете? Вот Саша у него остается на ночь, мне все соседки потом: «Как вы можете?», а я спокойна. Потому что ничего в этом нет плохого, я уверена. Сережа мухи не обидит. Конечно, он мог влипнуть в грязную историю — тем более сейчас время такое, сами видите… Люди нечистоплотные богатеют, а честным все с трудом дается… Могли черти и Сережку попутать с этой минералкой, например, но убийство… Нет!