После этого «друг Александра Кретова» покинул меня, оставив в одиночестве. Я собралась опять им понаслаждаться, но не тут-то было.

На этот раз дверь открылась сама, и на пороге возникла длинная фигура моего шефа.

— Ну? Как дела? — поинтересовался он, доставая из холодильника огромную бутыль пепси-колы. — Тебя тут не замучили?

— Ты провидец, — вздохнула я. — Сначала меня мучил Кайзер. Он настаивал, чтобы мы с тобой срочно отыскали Тарантулова убийцу, и обещал заплатить.

— Ладно, — кивнул Лариков. — Очень люблю, когда на одно дело образуется два клиента.

— Один, — огорчила я его. — Второй, увы, слетел. Потому как подослал своего представителя, дабы тот сообщил, что они более в наших услугах не нуждаются. Впрочем, они сказали, что задаток мы можем оставить себе как плату за наши «усилия».

— Так, — протянул Ларчик. — Жизнь, надо отдать ей должное, становится все интереснее и интереснее. А почему они так решили?

— Откуда мне знать? Я не специалист по психологии преступников, — сообщила я. — Многое в их поступках для меня является такой же тайной, как строение, например, кузнечиков. Так же непонятно и загадочно.

— Почему кузнечиков? — удивленно вскинул на меня глаза Ларчик.

— Потому что они такие маленькие и прыгучие. Как будто внутри у них пружинка. А в принципе, я и сама не знаю почему. Просто непонятно, и все.

Лариков перешел к делу:

— Сашенька, солнышко, мне ужасно нужен твой Пенс. Сейчас объясню почему. Дело в том, что Пенс стоял как раз с той стороны, где было неплохо видно, что происходит рядом с Тарантулом. Это во-первых. А во-вторых — судя по показаниям, выстрел раздался именно с той стороны, где он находился. Смотри…

Он быстренько изобразил на листочке почти абстрактную картину, где в центре поместил существо странного и, я бы сказала, отталкивающего вида — с большими ушами и огромным ртом. Туловище напоминало у этого несчастного огурец, из которого росли две палочки.

— Это кто? — ткнула я пальцем в урода.

— Тарантул, — сообщил Лариков, откинувшись, с довольным прищуром разглядывая очевидное доказательство наличия в нем таланта портретиста.

— А-а, — протянула я, пытаясь понять, почему он не подался в художники-абстракционисты.

Далее он волнообразно провел карандашом несколько раз вокруг сего образца-гомункулуса и пояснил:

— Это толпа почитателей.

«Толпа почитателей» показалась мне несколько смазанной и неперсонифицированной, но я промолчала, прекрасно понимая, что творец есть творец, ему лучше видно.

В углу Лариков нарисовал закорючку, уж совершенно мне ничего не говорящую.

— Это солнце? — робко спросила я.

— Ты что? — развернулся он, вытаращившись на меня с праведным возмущением. — Это револьвер! Отсюда раздался выстрел. А вот тут… (он нарисовал человечка с длинными руками и огромным носом, явно падающего под тяжестью оного) стоял твой Пенс.

— То есть — вот это Пенс? — уточнила я.

— Ну да…

Я кивнула. При этом мне в голову пришла мысль выудить этот рисунок у моего босса, дабы предоставить Пенсу возможность полюбоваться своим портретом, но я подумала, что у бедняги и так было чересчур много потрясений и, возможно, именно это может стать последней каплей — и тогда Пенсу уж точно не миновать психдиспансера или чего похуже.

— В общем, вся эта галиматья вокруг него состоялась по причине того, что твой друг торчал как раз по линии огня…

— Ну и что? Ты считаешь, что один и тот же человек палил в Тарантула и возле гостиницы, и в больнице?

— А ты думаешь, что у нас в Тарасове собралась целая компания людей, мечтающих с ним расправиться? И они все решили действовать сообща?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Но и не буду утверждать обратное…

— Ну и не утверждай, — весело согласился он. — В общем, вся надежда на твоего Пенса. Может быть, он что-то видел?

— А мы все еще продолжаем заниматься этим делом? — поинтересовалась я. — Нам же клиент платить отказался.

— А вот это тоже не мешало бы понять, почему они вдруг пошли на попятный, — задумчиво сказал Лариков, хлопая своими длинными ресницами, как кукла. — И вообще — кто такой этот загадочный парень и откуда он свалился на нашу голову?

— На голову свалился Тарантул, — поправила его я. — А все остальное — побочные явления.

— Ладно, Сашка, ты возьмешь на себя Пенса, а я попробую по своим каналам узнать о наших «непостоянных» в собственных желаниях клиентах, — постановил Ларчик, и мы временно расстались.