Обратно повернуть я не мог. Они взяли след и погнали меня все дальше на запад. Лишь несколько дней назад я окончательно избавился от преследователей, и, видит Кром, место, где я укрылся от них, оказалось тайной сокровищницей старика Траникоса. Чего там только не было! Я нашел сундуки с оружием и одеждой… а то откуда, думаете, мой клинок и этот наряд? Кучи монет, драгоценных камней, золотых украшений… А посреди всего — сокровища Татмекри, мерцающие, точно замороженный звездный свет! Там и Траникос со своими одиннадцатью капитанами. Они сидят кругом стола и смотрят на сокровище. Сидят и смотрят вот уже сто лет…

— Это как?..

Конан рассмеялся.

— А вот так. Траникос умер над кладом, и с ним все его люди. Самое любопытное, что их тела не высохли и не сгнили. Так сто лет и сидят в своих долгополых камзолах, ботфортах и лакированных шляпах. И даже стаканы с вином в руках держат…

— Странное дело,— пробормотал Стром.— И явно опасное…

— Ну и что с того? — перебил Зароно.— Речь идет о сокровище, которое мы все желаем заполучить! Продолжай, Конан!

Киммериец уселся за стол, налил себе большой кубок вина и опустошил его, прежде чем продолжить рассказ.

— Кром свидетель — первое вино, попавшее мне в рот с тех пор, как я вышел из Каунаваги!.. Пикты, чтоб им пусто было, всю дорогу висели у меня на плечах, я еле успевал орешек с дерева ухватить или корешок выкопать… Лягушек и тех сырыми жрал — про то, чтоб костер развести, и речи быть не могло!

Нетерпеливые слушатели без обиняков и в весьма грубых выражениях уведомили киммерийца, что подробности его путешествия до момента, как он набрел на сокровище, их очень мало волнуют.

— После того как я наткнулся на клад, я просто провалялся там несколько дней, ставя ловушки на кроликов, отдыхая и дожидаясь, пока заживут раны. Возле западного горизонта курился дымок, но я поначалу решил, что это какая-нибудь пиктская деревня у берега. Я хоронился недалеко от нее, но дело в том, что Траникос припрятал клад в таком месте, которое пикты стараются обходить… Так что если за мной кто и следил, то разве издалека, не показываясь на глаза.

Прошлым вечером я наконец двинулся дальше на запад, предполагая выйти к берегу несколько севернее того места, где был виден дымок. Я почти достиг моря, когда налетел шторм. Спрятавшись за скалой, я стал ждать, пока буря иссякнет… Потом влез на дерево посмотреть, не видно ли пиктов, но вместо этого увидел твой карак, Стром. Он стоял на якоре, а люди высаживались на берег. Я как раз направлялся к вашему лагерю, когда мне попался Галак… Я его и проткнул, потому что между нами, видишь ли, имелась старинная рознь. О карте, которую он хранил у себя, я не знал, пока перед смертью он не попытался ее съесть.

Присмотревшись к ней, я сразу сообразил, что к чему, и принялся размышлять, как бы ее к делу приставить, но тут набежали твои ухари и обнаружили труп. Пока вы друг на друга орали и сыпали обвинениями, я прятался в чаще едва ли не в десятке шагов. Просто счел момент неподходящим, чтобы вам показаться…

Лицо Строма перекосила ярость. Она не укрылась от Конана, и киммериец расхохотался.

— Так вот,— продолжал он.— Лежа там и слушая ваши разговоры, я уяснил, как обстояли дела, и понял, что несколькими милями южнее находятся Валенсо с Зароно. Так что, когда в итоге ты обвинил Зароно в убийстве Галака и похищении карты и высказался в том духе, что надо бы пойти предпринять с ним переговоры, а там, чего доброго, подвернется возможность убить его и карту вернуть…

— Ах ты пес,— пробормотал Зароно.

Позеленевший Стром выдавил из себя смешок.

— А с чего,— сказал он,— ты вообразил, будто я собирался вести честную игру с продажным негодяем вроде тебя?.. Рассказывай, Конан.

Судя по ухмылке киммерийца, он только рад был подогреть их взаимную ненависть.

— А я уже почти все рассказал… Пока вы двигались вдоль берега, я рванул напрямик — лесом и первым добрался до крепости. Ты, Стром, верно угадал, что корабль Зароно, скорее всего, не выдержит шторма. Ну да, ты знал, чего ждать от этого берега…

Итак, что мы в итоге имеем? У меня — сокровище. У Строма — корабль. У Валенсо — припасы… Зароно, один ты оказываешься вроде как не при делах, но, чтобы раздоров не было, включим и тебя… Короче, предложение у меня очень простое.

Клад разделим на четверых. Мы со Стромом забираем наши доли и уплываем на «Кровавой руке». А Зароно с Валенсо берут свои четверти и остаются здесь — повелевать дикими чащами. Либо рубят лес и строят себе корабль… Так вы, кажется, поступить собирались?

Валенсо страшно побелел, Зароно выругался, и только Стром расплылся в улыбке.

— Ты, верно, спятил,— сказал Зароно,— Неужели ты впрямь собираешься в одиночку плыть со Стромом на «Кровавой руке»?.. Да вы отчалить не успеете, как он глотку тебе перережет!

Конан расхохотался — это предположение его искренне развеселило.

— У нас тут,— согласился он,— прямо головоломка про козу, капусту и волка. Помните? Как их всех перевезти через реку, чтобы волк не слопал козу, а коза — капусту?

— Киммерийские шуточки…— скривился Зароно.

— Я здесь не останусь! — выкрикнул Валенсо. Его темные глаза диковато блестели.— С сокровищем или без, но я должен уплыть!