— Туман, старший брат, утроба, пламя, низвергнутый, дитя, скала, ручей… — медленно проговорил Лавадэр по-отонски, указывая пальцем то на одну, то на другую табличку.

В воздухе повисла тишина — все смотрели на Яна в ожидании услышать последнее слово из пророчества. Он, в свою очередь, судорожно соображал, зачем он пообещал всем это дурацкое последнее слово и что ему теперь делать. В замешательстве он взглянул себе на ладони (смотреть на ладони во время стресса было его привычкой). И вдруг он заметил, что горизонтальная линия складки на правой ладони, оказывается, тоже является словом на языке с янтарных табличек:

— Поцелуй, — твердо произнес он.

Лавадэр в недоумении склонил голову и задумался:

— Существует множество толкований этого ряда слов, множество более или менее правдоподобных фраз составлено из отрывков этого пророчества. Сегодня мы видим его полностью, однако понять смысл его также трудно, как если бы мы имели перед собой всего две таблички.

Ян достал из-за пазухи подаренную Энором карту Отонского королевства и развернул ее на столе. Его глаза горели, а руки немного дрожали:

— Есть ли в вашей стране племя, которое называло бы себя «дети скал»? Или быть может место, жителей которого называли бы так соседи?

— Племя райкх с Драконьих гор названо «детьми пещер» в одном из свитков Дома девяти слов, — произнес кто-то из магов.

— Отлично! — продолжал Ян — Ручей наверняка означает эту реку или место ее истока.

— Старший брат — это более высокий вулкан Маррокон, а младший брат — вулкан Валларай, между которыми берет начало великая река Валоонхо! — проговорил Лавадэр.

— Утроба означает, что цель находится внутри вулкана, — поддержал кто-то из магов.

— Самое интересное дальше — его утроба полна пламени и что-то или кто-то должен упасть в эту огненную пропасть из тумана, то есть с вершины, покрытой облаками, — сглотнув слюну от волнения, проговорил Ян.

— Я подозреваю, что ты — с улыбкой откликнулся Энор, с озорным самодовольством взирая на панику юного друга.

Все присутствующие встрепенулись и принялись обсуждать странные призывы пророчества, пытаясь найти ошибку в рассуждениях.

— Даже если так, — громко и отчетливо произнес Лавадэр, выдерживая паузы, чтобы все затихли, — Маррокон спит уже не одну сотню лет и ни одна струйка дыма не поднимается от его вершины, заключенной в толщу льда. О каком входе в пламенное жерло вулкана может идти речь?

Ян чувствовал себя так плохо, как никогда ранее. Весь это бред казался запредельным. Ему стало тяжело дышать, а руки сильно вспотели.

Мысли замелькали в голове, не желая складываться в логические цепочки. Гнетущее ощущение нелепости происходящего заставляло сжимать зубы. Не в силах более сдерживаться, Ян ринулся к лестнице, ударился головой о потолок подвала, не обращая внимания на боль и удивленные взгляды, выскочил наверх и выбежал из дома своего названого дядюшки. Остановившись на крыльце, он оглянулся на дверь и топнул от досады. Наполнявшие его душу страх, смущение и замешательство сменил внезапный гнев — он был неимоверно зол на судьбу, забросившую его в это дурацкое место, на себя, слабого и не способного собраться с мыслями и на всех этих идиотов, которые издевались над ним, мороча голову непонятно чем. Он быстро шагал в сторону дома Магарэтов, сжав кулаки и зубы, снова и снова представляя себе все эти нелепо-серьезные лица, вспоминая тот проклятый парк, в котором он так надолго заблудился. Он был слишком погружен в свои мысли, чтобы заметить, как в окнах домов, мимо которых он проходил, с тихим звоном трескались стекла и засыхали цветы в разрисованных глиняных горшках.

В ту ночь Яну снова приснился кошмар. Он лежит в своей постели дома, в маленькой квартире на окраине Лондона. За окном лунная ночь, а в комнате царит темнота. Эта темнота кажется очень странной — ему кажется, что кто-то смотрит на него из дальнего угла комнаты. Вглядываясь во тьму он не видит ничего, однако чувствует чье-то внимание позади себя. Тьма смотрит на него своими невидимыми глазами, глазами его страха. У Яна по спине пробегают мурашки и он забирается под одеяло, отчаянно пытаясь укутаться до того, как тьма доползет до его кровати. Никак не получается закрыть кончики пальцев на ногах, они постоянно выбиваются наружу. Вот их касается что-то холодное. Ян в смертельном ужасе барахтается под одеялом, безуспешно пытаясь закричать — из его широко открытого рта не вылетает ни звука.

И вдруг всю кровать начинает трясти невидимая и жуткая сила, которая пытается проникнуть внутрь и завладеть им…

…Олин Магарэт осторожно тряс кровать Яна, с опаской посматривая на болезненное беспокойство спящего друга. Увидев, что тот открыл глаза, он произнес:

— Дружище, у тебя все нормально?

Ян несколько секунд приходил в себя, а затем ответил:

— Нет. Более того — у меня все не нормально!

Он потупил взгляд и замолчал, не решаясь заговорить о своих чувствах с малознакомым человеком.

— Я так и думал, — продолжил Олин, смущенно глядя в пол, — Тут тебе письмо пришло минут 5 назад.

Ян вздрогнул при мысли о новых магических глупостях, однако кисло улыбнулся и последовал за Олином на чердак. На чердаке было светло и прохладно — яркие лучи утреннего солнца пробивались через щели в закрытых ставнях большого окна, а сквозняк заставлял зябко поеживаться. В едва колышущейся паутине висел небольшой желтоватый конверт. Ян остановился в нерешительности, вспоминая услышанное вчера и позавчера. Олин, неловко переминаясь с ноги на ногу, произнес: