— Вы чего смеетесь? — сказал Джонни, влезая с улицы в комнату. — Нашли время смеяться. Мишка! — крикнул он. — Иди, чего, как старуха, плетешься? Ну и день будет, не дай бог.

Приплелся Богородица, вслед за ним явился мрачный Андрей.

— Гонит вас ни свет ни заря! — буркнул Джонни.

— С Марусей у него нелады! — объяснил Богородица. — Дурачится Маруся Маркова. А он вокруг нее, как кот мартовский. Послал бы я ее…

Андрей сидел молча. У него были тяжелые дни. Он признался Жене в любви. Женя, ничего ему не сказав, ушла серьезная, нахмурив лоб. Подумав, что Женя может рассказать об этом признании Льву, послал ей пылкое, сумасшедшее письмо. Он просил Женю пощадить его чувства и гордость. Неделю назад Андрей получил ответ.

«Я уважаю твою любовь, — писала она. — И ты, поверь, очень дорог мне. Если бы я не любила другого, смогла бы полюбить только тебя».

Андрей, получив письмо, ушел в лес на охоту и пропадал там несколько дней. Женю после этого письма он полюбил еще сильнее.

— А я, братцы, с горя мотоциклетку почти собрал, — сказал Джонни. — Ну и помучился с ней.

— Все равно, — не поедет, — безразлично сказал Андрей. — Есть у меня такая думка — не повезет тебя мотоцикл.

Джонни хотел было уже разозлиться, но в комнату вошел Лев.

— Как жизнь, братцы? Как у вас с деньгами? По-прежнему?

— Молчи лучше! — Джонни совсем расстроился. — Рабочие хотят уходить. Мы должны им двести пятьдесят рублей. И другие расходы…

— Вот как! А что, если я достану денег?

— Не трепись! — мрачно сказал Андрей.

— Хмурые вы все, печальные! — засмеялся Лев. — Тошно смотреть. Вот что — денег я дам. Тетя тысячу рублей прислала.

— Откуда это у тебя тетя вдруг появилась? — недоверчиво спросил Джонни. — Брось болтать!

— Вот что, — сурово сказал Лев, — я дам денег. Понятно? Вам не все равно, откуда я их возьму? Даю в долг. Дам тысячу — вернете тысячу сто. Идет?

Джонни и Андрей переглянулись.

— Ладно, — сказал Андрей, — подумаем.

Поговорив о разных пустяках, ребята ушли. Прощаясь с Богородицей и Барановым, Лев шепнул им:

— Приходите в мастерскую часа в четыре. Будете нужны.

В три часа к Льву забежал Джонни, заявил, что условия Льва они принимают.

Потом пришли Баранов и Богородица. Лев увел их в комнату позади мастерской и посвятил в свою затею.

— Деньги нужны позарез! — сказал он. — Всем нужны. И вам и мне. Ограбить кассира легко, замести следы еще проще. Слушайте.

— Постой, постой! — остановил Лев Богородицу, когда тот хотел что-то сказать. — Петр и Митя берут на себя кассира. Петя, ты сегодня же к вечеру оденешься беспризорником, возьмешь Митю и махнешь с ним в сад. Устройте скандал с бабами из детского дома. Нахальничайте так, чтобы вас прогнали. Уходя, пообещайте им прийти завтра. А завтра заберитесь в сад пораньше. Понимаешь, Петя, надо, чтобы бабы видели, как вы обчистите кассира. Это очень важно. Бабы крест будут целовать, что это сделали беспризорники.

— Умно придумано! — процедил Богородица.

— Э! Брось! — прикрикнул на него Лев. — К двенадцати часам ты, Мишка, пойдешь на Советскую. Возьми корзинку — вроде на базар направился. А твое дело, Петя, то, что у кассира выбьешь, спихнуть Богородице. Смотрите, чтобы без паники. Из сада не бежать. Впрочем, можно и бежать, в полдень на Советской хоть шаром покати. Потом с деньгами валите через дворы ко мне. Где-где, а в доме начальника угрозыска искать не будут. — Лев усмехнулся и прибавил: — Сделаете дело — вам по две сотни.

Глаза у Петра, когда Лев заговорил о деньгах, стали маслеными, щеки покраснели.

— Да верно ли, что завтра получка?

— А это мы сейчас проверим. Юленька!

— Ау-у, — отозвалась с кухни Юля.

— У тебя нет ли трешки?

— Нашел когда просить! Завтра получаю!

— Значит, все в порядке. Вечером еще раз соберетесь, обсудите детали. Не робей, ребята. Без волненья!

Богородица ушел, он спешил в театр.

— Такой вопрос, — хмуро сказал Баранов, — ежели сцапают, что тогда?

— Нельзя, Петя, чтобы сцапали. Понимаешь — нельзя.

— А ежели старик заорет?

— Стукни его по башке, но смотри — не насмерть. Вот что учти: старик без очков ни черта не видит. Очки с него сбей. Не забудь. Это очень важно.

— Ладно. Нож с собой взять?

— Нет, не надо. Возьми дрянь какую-нибудь потяжелей.

— А вдруг поймают?

— Нет, Петя, нельзя сдаваться.

— Хорошо. Прощай, Лев!

Он взял шапку, вышел, около порога остановился, хотел что-то сказать, но махнул рукой и захлопнул за собой дверь.