«Может быть, не надо? Может быть, догнать, отменить?»

Лев бросился было к двери, но по дороге его перехватила Юленька.

— Ты куда?

— Я? — очнулся Лев. — А никуда.

И снова схлынули все страхи.

— Я к тебе шел, — сказал Лев, притягивая к себе Юленьку.

— А Николенька? — шепотом спросила она, охватывая руками его шею. — А как же Николенька-то?

Весь этот день Лев не мог найти себе места. Он пошел к реке, потом бродил по лугу, возвратился домой поздно ночью и, не заходя в свою комнату, прошел к Юленьке, — он знал, что Богданов уехал из города.

Его разбудил стук в окно.

— Юленька, — кричал Богданов, — отопри!

— Ах ты, дьявол! Приперся! — зло прошипел Лев. Он вскочил, собрал свою одежду, поправил постель, поцеловал Юлю, выбросил вещи к себе в комнату, открыл дверь.

— Пропащему мужу! — сказал он, потягиваясь и растирая голые руки. — Как путешествовали?

— Хорошо. Утро-то, а? А вы все спите! — сказал Богданов и прошел в дом.

Утро действительно было замечательное. Солнце никогда, казалось, так не сияло. Трава, на которой дрожали и переливались капли росы, была яркой и сочной. У Воздвижения начали благовест, он будил деревья, спавшие в ночной прохладе.

Лев натянул рубашку, брюки и босиком помчался к реке: он купался до поздней осени. На середине реки в черной лодчонке спал рыбак. Через мост переезжал воз с сеном. Где-то очень далеко стучала моторная лодка.

Лев выкупался и ушел в лес.

Накануне вечером Баранов и Митя, измазанные сажей и наряженные в лохмотья, явились в сад на Советской, осмотрели позиции и «занялись» женщинами в детском доме. Первым делом они сбросили белье, которое сушилось перед окнами дома. Когда одна из женщин выскочила из дома, Баранов подставил ей ногу; женщина упала. Митя схватил простыню и начал волочить ее по земле. Из дома выскочила вторая женщина. Ребята убежали. Вечернее представление было окончено.

Утром они явились к одиннадцати часам. Через несколько минут из калитки, соединяющей сад с редакционным двором, вышел кассир — высокий сухопарый старик в ермолке.

Когда кассир ушел, ребята принялись издеваться над женщинами из детского дома. Снова послышались гогот, визг и ругань. Петр зорко следил за редакционным двором и за калиткой с Советской. Редакционный дворник не обращал внимания на шум и крик в саду. Так прошел час. На исходе его Митя заметил возвращающегося из банка кассира — он нес набитый деньгами портфель.

Баранов припер заранее заготовленной палкой парадную дверь детдома. Черный ход они завалили бревнами и ящиками еще утром. Когда кассир подошел к дому, Петр остановил его.

— Дай закурить! — попросил он.

— Уйди, уйди! — пробормотал кассир, пытаясь обойти оборванца.

— Дай, а то в морду плюну, — я сифилитик!

Петр схватил старика за руку. Кассир обернулся, Петр смахнул с него очки. Кассир выдернул руку и ударил Баранова по лицу. В этот же миг в ноги старику бросился Митя.

Кассир упал и выронил портфель.

Митя подхватил портфель и, поддразнивая поднявшегося старика, побежал к Советской. Кассир ковылял за ним, спотыкаясь и почти ничего не видя, а Митя бежал и бежал.

Кассир стал уже нагонять его, но в это время ему подставил ногу Баранов, и он снова упал. По-видимому, старик вдруг понял серьезность происходящего и закричал. Но крик его оборвался: Петр легко, вполсилы ударил старика свинчаткой.

Кассир свалился и замер.

Митя, кутая портфель в лохмотья, исчез из сада. Следом за ним бежал Баранов.

Богородица, дежуривший на Советской, заметив входящего в сад кассира, медленно пошел мимо пролома в садовой ограде.

Митя, выбежав из сада, налетел на Богородицу и сшиб его с ног. Богородица выронил корзину. Рядом с ней упал и Митя. Все получилось весьма естественно.

Когда Богородица встал, портфель уже лежал в корзинке. Он поднял ее, дал Мите пинка и, не торопясь, направился через дворы и сады на Холодную улицу, к Льву.

Баранов и Митя вышли садами к реке, сели в заготовленную лодку, переоделись и к вечеру вернулись в город.

Несколько минут после исчезновения оборванцев старик кассир лежал без сознания. Потом поднялся, сел, огляделся кругом, пошарил по траве руками и заплакал.

Через полчаса на место происшествия прибыла милиция. Вслед за ней явился Богданов с агентами уголовного розыска. Ни на Советской, ни в смежных улицах беспризорников не нашли. Ищейка, пущенная по следу, привела агентов к реке и завыла от досады.

Богданов вечером зашел к Льву.

— Слышали новость? — спросил он.