— Ах, стойте, мы уже приехали! Вот мой дом. — Эмма показала рукой на кирпичную двенадцатиэтажку.

Василиса остановила машину.

— Спасибо, что подвезли, и не слушайте никого.

— Хорошо, Эмма, забыли этот разговор. Извините за глупые вопросы. До свидания.

— До свидания. — Эмма хлопнула дверью машины.

Отъезжая, Василиса решила немного понаблюдать за девушкой на работе. Возможно, она не так проста, как хочет казаться. Явно что-то связывало ее с Сидоровым. А это значит, что он в любое время может напомнить ей про счета, и она может вспомнить.

Вечером Василиса долго ворочалась в кровати, ей никак не удавалось уснуть — Эмма не шла у нее из головы. Ей хотелось посоветоваться с Василием, но она решила немного подождать. Ее слегка коробило, что она, как глупая девчонка, каждый раз бегает к нему за советом.

Посреди ночи она проснулась и направилась в кухню — попить сока из холодильника. Ей почему-то захотелось непременно холодного сока. Она сразу почувствовала, что что-то не так. Квартира показалась ей чужой, и она решила быть осторожной. Она могла спонтанно переместиться по мосту между мирами, и следовало выяснить, где она оказалась. Василиса услышала шум в комнате и осторожно выглянула из-за двери. Эмма в ночной рубашке сидела на постели, а могучий дракон обнимал ее талию. Он обвил ее ноги упругим хвостом, кончик которого в нетерпении подрагивал. Крылья за спиной слегка хлопали. Он сидел спиной к Василисе и не мог ее видеть. Она спряталась за косяк, но продолжала смотреть в небольшую щелку. Дракон был обнажен, торс его темной массой выделялся в полумраке комнаты. Внезапно он приподнялся и уселся на подоконник, приглашая девушку последовать за ним. Несмотря на холод окно было распахнуто настежь. Эмма села рядом. Дракон взял ее за шею и легонько толкнул вниз. Совершенно бесшумно она исчезла с подоконника, и Василисе через несколько секунд удалось уловить стук упавшего на землю тела. Она невольно дернулась, и дверь в комнату приоткрылась сильнее. На этот звук дракон возле окна обернулся, и она с удивлением узнала в нем Василия. Она ворвалась в комнату, не в силах сдерживаться.

— Ты?! Откуда?! Зачем ты выбросил ее?! Что она тебе сделала?! Убийца! Жестокий старик!

— Тихо, Василиса! Она могла нас выдать. Успокойся.

— Я не могу успокоиться. Зачем ты это сделал?

— А что они с нами сделали, помнишь? В результате нас осталось всего горстка. Не забывай.

— И чем мы теперь от них отличаемся? — Василиса расстроенно закрыла лицо руками.

— Ты ведь тоже недавно убила человека. Буквально сожгла его. Разве тебе было его жалко?

— Это другое. Он был бандит, он хотел убить меня. Я просто защищала свою жизнь. А здесь беззащитная девушка!

— Ну, ты ее плохо знаешь. Она вовсе не была ангелом. Скорее дьяволом. Она была любовницей Сидорова, садисткой. Издевалась над матерью. Посмотришь потом, мать вся в синяках. Они с Сидоровым частенько устраивали свои оргии прямо здесь, на глазах матери. Так она получала больше удовольствия. Это он устроил ее в банк, и она работала на него. Она была плохим человеком, причиняла людям боль. Она не успокоилась бы так просто.

— Я внушила ей, чтобы она забыла про счета.

— Но ты же не можешь быть с ней двадцать четыре часа в сутки. Морок рано или поздно сойдет на нет, да и твой товарищ мог позвонить ей в любую минуту. Она могла сделать с тобой все что угодно — отравить, подложить бомбу под днище машины, и Бог знает что еще. Не жалей ее, она не стоила того. Не веришь мне, спроси завтра в банке, слухами земля полнится. Кое-что и до них дошло.

— И все равно так нельзя.

— Можно, Василиса, можно, уж поверь мне, я долго живу. А сейчас иди домой, нельзя так долго находиться в сновидении, застрянешь. Иди, девочка. — Василий притянул Василису к себе и прижался губами к ее губам. Это был долгий и страстный поцелуй, и она размякла в его крепких руках. Сердце у нее забилось, плоть затрепетала, и она в ответ прижалась к нему теснее. Он не отпускал ее губ, и Василиса приоткрыла глаза. Прямо перед собой она увидела лицо Германа. Он терзал ее губы, просунув руку ей под спину. Крылья за его спиной напряглись, и Василиса в ответ еще более страстно обняла его.

Когда, уставшие от любовной игры, они лежали рядом, Василиса спросила мужа:

— Почему ты разбудил меня? Я спала. Я испугалась.

— Не знаю. Я проснулся от того, что ты громко застонала во сне. Ты так сексуально выгнулась и выпятила губы, и облизнула их, что я не смог сдержаться. Тебе что-то снилось?

— Да нет. Не знаю, почему я так сделала. Но я не жалею. Ты был просто великолепен. Теперь, наверное, засну. А ты?

— Я тоже, ты меня совершенно расслабила.

Они поцеловались и накрылись одеялом. Последней мыслью Василисы было — кто же ее в самом деле поцеловал? Герман или Василий?

На следующий день Василиса не пошла на работу, у нее поднялась температура, и она очень скверно себя чувствовала. Скорее всего, сегодня в банке узнают о смерти сотрудницы, и, может, придет милиция. Хотя, может, и нет. Во всяком случае, ей не хотелось встречаться с представителями закона. Ей никто не позвонил, и Василиса немного успокоилась. Она до сих пор немного сомневалась в реальности происходящего и в глубине души надеялась, что это был кошмарный сон. Но когда через день Василиса пришла на работу, секретарша Маша встретила ее с округлившимися глазами.

— Здравствуйте, Маша. Что тут вчера было без меня? Вы как-то странно выглядите…

— Ой, Василиса Юрьевна! Тут такое! Эмму из вашего офиса помните? Так вот, она позавчера выбросилась из окна. Ночью. Утром дворник нашел. Ужас!

— Господи, а что случилось? Такая молодая, перспективная. Вы не в курсе?

— Говорят, у нее того, крыша съехала. Она всегда была немного странноватой. Подруг особо не было. Держала себя на расстоянии. Но соседи сказали, что она частенько издевалась над матерью. Они слышали крики, а потом та выходила на улицу в синяках.