— Ты такая голодная? — хором выпалили девчонки и уставились на мою талию. — Но как же ты тогда фигуру сохраняешь, если столько ешь?

— Если добудете мне еды сейчас, и потом еще три раза в день, пока я у вас гощу — я вам все расскажу, — многозначительно ответила я, сделав таинственное выражение лица. — Но это секрет. Никто не должен знать, что это мне вы будете носить всю эту пищу.

Еду мне пообещали в любом количестве, и гарантировали сохранение тайны. Я уже люблю этих хулиганок! Молодцы, настоящие девчонки!

Мы вернулись обратно в комнату ждать обещанного, но первым явился Себастьян собственной персоной.

— Иржина? — вошел он после моего разрешения. — Можно?

— Можно. Садись, а то на тебя смотреть тошно. Такой вид, словно сейчас в обморок упадешь. — Я кивнула ему на диван.

— В обморок? — Он потер лоб и покосился на мою кровать. — Нет, в него не упаду. А вот поспать часов четырнадцать мне бы не помешало.

— Э, нет! На мою кровать даже не смотри! — тут же возмутилась я и встала так, чтобы загородить ее от сонного взгляда некроманта.

Вид у него был настолько утомленный, что у меня даже не получалось на него привычно рассердиться. Поэтому я смотрела и ждала объяснений.

— Садись! — не выдержала я, так как он молчал и, едва заметно улыбаясь, смотрел на меня.

— Если сяду — засну, — покачал он головой. — А мне очень нужно с тобой поговорить.

— Тогда говори.

— Сначала вопрос. Зачем было это безумное представление в кабинете князя? Не знай я тебя хорошо, мог бы решить, что ты совершеннейшая дурочка. Одна из придворных богатых фифочек, которые думают не головой, а… Скорее, вообще не думают.

— Много ты понимаешь! — прыснула я от смеха. — Это и был образ, как ты выразился, «придворной богатой фифочки», которая выклянчивает себе деньги на новые шмотки. Дезориентировать противника, то есть родителя, сбить с мысли, заморочить голову, трещать безостановочно, не давая сосредоточиться, и ненавязчиво подталкивать именно к тому, что мне и нужно. А именно: дать мне все, что только хочу, лишь бы я заткнулась и убралась из комнаты. При этом надо еще все представить так, чтобы родитель увидел в этом выгоды для себя лично.

— Тебе это блестяще удалось. — Себастьян тихонько засмеялся, глядя на меня чуть ли не с обожанием. — Князь уже спит и видит, как Лонна и Донна приведут в семью эльфийских мужей, и станут сильными некромантками. И мы обсудили наше участие в строительстве горнолыжного курорта. Он согласен отдать двадцать процентов в деле тебе за идею. Я пообещал, что деньги от твоего имени внесу я, у тебя ведь пока нет своих. А короне князь выделил только пять процентов.

— Двадцать пять процентов, — помолчав, произнесла я. — Моя не только идея, но и продвижение в столице среди молодежи. Кроме того, я хочу быть рекламным лицом этого курорта. Журналы, плакаты… На горных лыжах я неплохо езжу, не ас, конечно, но вполне прилично.

— Князь не согласится, — с сомнением ответил некромант.

— А ты ему пообещай, что если он не согласится, то я сама приду на переговоры. И буду ныть и выклянчивать. Скажи, что уж что-что, а добиваться денег на новую шубку, драгоценность или долю в деле, я умею. Он тогда и не заметит, как я получу долю уже в тридцать процентов.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся он. — И все-таки. Зачем было это представление?

— Потому что вы ругались. И дипломат из тебя, уж прости, никакой. Вы с князем поскандалили бы, довели дело до открытой конфронтации и остались каждый при своем. А так я сбила его воинственный настрой, отвлекла и дала понять, что мы в курсе, что девчонки балуются некромантией, будучи необученными. Не удивлюсь, если они не только низших демонов вызывали, но и зомби или умертвий поднимали. Но если бы ты стал давить на него, он ни за что не согласился бы.

— Это да. Князь крайне упрям.

— Ну вот. Я же предложила ему очень дельные и выгодные для него вещи. И заметь, все это с видом глупенькой девчонки, которая сама не понимает, что несет. При таком раскладе ему согласиться не стыдно, потому что я не давила на него, а лишь болтала языком.

— Ты молодец!

Он направился ко мне, а я стала решать отодвинуться или не подавать виду, что мне хочется держаться от него подальше.

— Иржи, — подойдя вплотную, Себастьян взял мою руку, поцеловал и прижал к щеке. — Иржи… Я так скучал.

Я кашлянула и попыталась руку отобрать. Чего это он вообще? Не давала я согласия всяким беспринципным злобным некромантам скучать по мне.

— Прости меня? Пожалуйста, прости. Я знаю, что смертельно обидел тебя. Я был неправ и повел себя как последняя скотина. Я все понимаю. И прошу извинить меня. Я вовсе не считаю тебя такой, как… Прости!

Ничего не ответив, я отвела глаза и снова попыталась освободить руку.

— Ну хочешь, я на колени встану? — тихо продолжал говорить Себастьян. — Тогда, восемь месяцев назад… Я за цветами уходил. Хотел тебе еще тогда объяснить, извиниться. А ты исчезла.