Шрифт:
И сейчас стоя на лужайке перед открытой дверцей машины, я в сотый раз перебирала в уме все возможные отговорки, позволившие бы не присутствовать на празднике.
— Пап, я как-то плохо себя чувствую.
— По-моему, мы все уже обсудили. Разве не так? — Папа собрался садиться на водительское сидение.
— У меня голова сильно болит. — Глупей отговорки не придумаешь.
— Фи, Элла, умней ничего не могла придумать? — В этот момент у меня возникло сильное желание придушить Диану, она это прекрасно поняла.
Мама опустила стекло и внимательно посмотрела на меня.
— Может, объяснишь, что происходит? Ты весь вечер придумываешь различные отговорки, чтобы только не ехать.
— А то вы не в курсе.
— Дорогая, там будет Алекс. — От кого, а от папы я подобного услышать не ожидала. — Да в конце концов, там будем мы!
— Я…
— Все хватит! Мы и так практически опоздали. Разговор окончен. Садись в машину.
Да, уж. Вот тебе и поговорили. Придется положиться на удачу, вдруг прокатит?
Как истинный джентльмен папа открыл дверь и галантно вывел маму из машины.
Нужно засунуть всю неуверенность, злость, весь страх как можно глубже и взять себя в руки — нельзя всегда думать только о себе — этот вечер очень важен для родителей, поэтому ни в коем случае нельзя испортить праздник какими-нибудь выкрутасами.
Глубокий вдох и один уверенный шаг вперед и вот уже тебя окружает толпа празднично одетых людей. Тут были все: врачи со своими половинками, спонсоры, городской комитет и еще куча народу.
Все встречающиеся по пути гости обязательно здоровались с родителями, поэтому продвижение вперед было не выше скорости движения улитки. Однако тех, чье присутствие на вечере вызывало во мне приступы паники, не наблюдалось ни в зале, ни по ощущениям.
— Ди, я отойду ненадолго?
— Уже не терпится смыться отсюда? — Сестра повернулась с сардонической улыбкой на лице.
— Об этом остается только мечтать. — Тяжелый вздох вырвался из легких, но я так и не смогла подавить улыбку на лице.
— Только быстро.
— ОК.
Я целенаправленно пробиралась через небольшие группки людей к открытым дверям, по моим подсчетам выходившим во внутренний двор. Все внимание было сосредоточено на медленно приближающейся желанной цели и постоянном лавировании между людьми, для чего пришлось задействовать всю ловкость и сноровку, дабы ненароком случайно не натолкнуться на кого-нибудь. Именно поэтому я не заметила приближающийся силуэт и остановилась только, когда он перегородил дорогу.
— Простите! — Я попыталась обойти неожиданное препятствие, но не тут то было.
— А если не прощу? Что тогда? — Странно знакомый голос заставил оторвать взгляд от спасительной двери и посмотреть в глаза говорившего.
Передо мной собственной персоной, плотно затянутой в вечерний костюм, стоял Адам Мур.
— Привет!
— Здравствуй. Сегодня ты выглядишь просто ослепительно.
Повисло неловкое молчание.
— Журналист, у которого отсутствуют ораторские способности — верх непрактичности, однако я понятия не имею, о чем можно поговорить. Прости! — Я со всевозможным смущением взглянула на Адама.
— Я знаю. Ты и в детстве была не очень разговорчивой. Может, ты и не умеешь красиво и непринужденно говорить, однако пишешь ты действительно увлекательно.
— Неужели? — Я немного смутилась. — Кто-бы мог подумать, офицер Мур!
— Элизабет, а что тут такого? У тебя талант, не скромничай.
— А скажи-ка мне, Адам, сколько бокалов шампанского ты успел выпить? — И взглядом указала на бокал в его руке.
— Извини, не понял? — Вид у него растерянный.
— Просто ты весь рассыпаешься передо мной в комплиментах.
— А…
— Ага.
Впервые за вечер я полностью расслабилась и успокоилась. Смех Адама, негромкий и немного приглушенный, бальзамом лег на напряженные нервы.
— Только это не комплимент, а чистая правда.
— Ну, конечно. Ты бы еще сказал, что я, возможно, своим талантом получу Пулитцеровскую премию.
— А почему бы и нет?
— Ну, нет, Адам, это уж слишком!
— У тебя, действительно, талант.