— Он ведь Вебер! — Это было произнесено так, словно все объясняло.

— И что?

— Они странные и явно что-то скрывают.

Диана похлопала его по плечу:

— Дорогой, в тебе говорит коп. — Она уже собралась уходить, но обернулась в пол-оборота, чтобы можно было видеть и Адама и нас: — Да, кстати, если ты забыл, Алекс хороший друг, как и Саманта, поэтому прошу быть с ними повежливей.

На этих словах Диана в последний раз бросила взгляд в нашу сторону и торжественно удалилась, оставив Адама страдать в одиночестве.

— Тебя еще бьет дрожь. Ты замерзла, какой же я идиот! На улице холодно, а ты в таком легком платье. Давай вернемся? — Алекс говорил без остановки не давая вставить мне даже слова. Он стоял прямо передо мной и с беспокойством посматривал на меня.

— Нет, Алекс, все нормально.

— Но…

— Просто помолчи. — Это было сказано тоном не терпящем возражения.

— Как скажешь.

Мы медленно удалялись от здания. Алекс шел рядом, но не слишком близко и не пытался дотронуться до меня.

С каждым шагом становилось легче контролировать сущность элина. Только сейчас я смогла понять каково это — находиться в окружении предполагаемых жертв и не иметь возможности удовлетворить жажду крови. Теперь мне это стало известно, пусть и приблизительно, что приходится испытывать Нине и Веберам, находясь среди людей и отказываясь от соблазна удовлетворить свои потребности.

От осознания сего факта я стала уважать их еще больше, даже дрожь в руках унялась.

Если могут они — я тоже смогу контролировать себя.

Со стороны Алекса послышалось шуршание, но оборачиваться и смотреть не было сил. Внезапно на плечи легло что-то прохладное. Оказывается, Алекс снял с себя пиджак, чтобы согреть меня. Я автоматически запахнула полы, все-таки на улице довольно холодновато.

— Спасибо. А как же ты?

Ответом послужил мелодичный смех. Настроение заметно улучшилось.

— Глупо получилось, прости.

— Да, ничего. Просто с тобой я, наконец, могу быть самим собой.

— Ты прав.

— Как ты себя чувствуешь?

— Уже лучше, спасибо.

— Сердцебиение в норме. Да и цвет лица улучшился. Свежий воздух сотворил чудо.

— Благодарю, доктор, — как можно язвительней произнесла я.

Мы стояли в темноте далеко от здания среди высоких кустарников, а над головой в небе появились первые звезды.

— А все-таки, что случилось с тобой в зале?

— Да, ничего особенного. Я уже говорила.

— Отговорка не убедительная.

— Алекс!

— Ладно. Захочешь — расскажешь сама. Но я догадываюсь о причинах твоего волнения. — От слов, сказанных беспечным тоном, душа чуть не упала в пятки от страха разоблачения.

— И какая у тебя версия? — Я постаралась скопировать его беспечный тон.

— Мои родители. Ты боялась с ними встретиться, поэтому так нервничаешь?

— Может быть, — еле слышно пролепетала я. — Может быть.

Чтобы немного успокоиться и привести в порядок мысли хорошо помогает хождение: Шесть шагов влево, шесть — вправо.

Краем глаза я видела усмехающееся лицо Алекса, в расслабленной позе, в одной тонкой рубашке, стоящего на промозглом осеннем ветру. Однако мне было все равно, какие именно мысли бродили в его бессмертной голове.

— Ты еще долго тут будешь дорожку протаптывать, а то нам пора.

— Что? Ах, да, папина речь.

— Пошли, а то ты совсем замерзнешь.

— Пойдем.

Разумеется, я слышала все что сказал Алекс, однако мысль снова вернуться в зал и ощутить жгучее желание убить вампиров, снова почувствовать, как твое тело отказывается подчиняться, что оно словно живет собственной жизнью, отличной от разума. Ну, уж очень не хотелось. Одно только воспоминание о том, скольких усилий потребовало от меня желание покинуть здание, приводило в ужас.

— Элизабет? — Руки Алекса остановили меня на полпути, когда я собиралась поворачивать на новую порцию пошаговой терапии.

— Да? — Я подняла на него глаза, с трудом сдерживая слезы, чтобы не расплакаться.

— Милая, ты в порядке? — Столько волнения и заботы звучало в его голосе, что несколько слезинок все же не сумели удержаться на ресницах и предательски заскользили по щекам. От собственной слабости стало только хуже. Алекс осторожно притянул меня поближе и прислонил к прохладной каменной груди.