Шрифт:
Увидев в руках хозяина это «страшное оружие», ворон сразу притих. Он, как бы извиняясь, тихо проговорил:
— Воронок! Воронок! — и, косясь на щетку, боком поскакал к себе в клетку.
— Только щетки и боится — мохнатая, видно на зверя похожа. Мы его всегда так загоняем, — пояснил хозяин, запирая ворона в клетку.
С тех пор каждый день сотрудники зверинца подолгу стояли перед клеткой ворона, соблазняя его сырым мясом и повторяя:
— Ну, скажи: «Вот хорошо!» Ну, скажи, пожалуйста!
Но ворон приглядывался к мясу и упрямо твердил:
— Воронок! Воронок!
Или наклонял голову и громко шептал:
— Воронуш-ш-ша!
Заведующий после первого знакомства с Воронушей ходил немножко прихрамывая, с заплатами на башмаке и на брюках. Подходя к клетке, он огорченно вздыхал:
— Нет, видно, без драки не будет говорить «Вот хорошо». А как бы это публике понравилось! Вы только представьте. Вынести бы его на сцену и спросить: «Как тебя зовут?», а он отвечает: «Воронок!», «Воронуш-ш-ша!» А потом дать ему кусочек мяса, а он бы съел и похвалил: «Вот хорошо! Это хорошо!» Ведь сразу целый номер программы готов, да еще какой номер!
Но ворон никак не хотел быть разговорчивее. Увидя заведующего, он только сердито шипел и старался ухватить его клювом через решетку клетки.
— Да, как же, покажешь его публике! — говорили сотрудники зверинца. — Этот удалец, пожалуй, всех артистов со сцены разгонит.
Наконец один сотрудник вызвался выступить с вороном.
— Только дайте мне высокие сапоги, — заявил он. — Через голенище Воронуша меня не ухватит, а ноги я толстой портянкой обверну. Пускай тогда клюет.
Однако эти предосторожности мало помогли. С первой же репетиции артист ушел домой прихрамывая, а после второй долго тер себе ногу и едва переобулся.
— Ну и носик! — жаловался он товарищам. — Прямо как железный, и портянка не спасает.
Настал день представления. Перед началом за сценой было такое волнение, будто сейчас выступит укротитель со львом.
Заведующий подбадривал артиста:
— Ты не волнуйся, это же не зверь, не съест. Зато какой номер!
— Да, да, хороший номер, — отвечал артист, поглядывая на заплатанные брюки заведующего.
А виновник волнений сидел в клетке, косился на кусочки мяса в тарелочке и, вытягивая шею, шептал:
— Воронуш-ш-ша! Воронуш-ш-ша!.
Наконец на сцену вышел распорядитель и объявил номер программы:
— Выступление говорящего ворона!
Вслед за ним двое служителей внесли клетку с вороном, а за клеткой вышел и «храбрый» артист.
Зал притих. Все смотрели на черную важную птицу, которая сидела нахохлившись, ни на кого не обращая внимания.
Ворона в этот день нарочно не кормили. Он был голоден и очень сердит.
— Как тебя зовут? — спросил артист и потихоньку показал кусочек мяса.
— Воронок! Воронок! — громко и отчетливо закричал ворон.
В зале раздались смех и рукоплескания.
Когда все стихло, артист снова спросил:
— А как ты любишь чтоб тебя звали?
Ворон покосился на него, и все услышали:
— Воронуш-ш-ша! Воронуш-ш-ша!
Опять загремели аплодисменты.
Наступил решительный момент.
«Ох, и задаст же он мне сейчас жару!» подумал артист, открывая дверь клетки. Дрогнувшим голосом он сказал:
— Ну, а теперь пойдем погуляем, побеседуем.
Ворон быстро вылез из клетки и, распушившись, с угрожающим видом побежал к артисту.
— Постой, постой, чем же ты недоволен? — проговорил тот, невольно отодвигаясь за корыто, в котором после сцены с вороном должен был стирать белье дрессированный енот.
В погоне за артистом ворон вскочил на край корыта и уже хотел бежать дальше. Но тут он увидел воду.
Забыв о преследовании, ворон неожиданно спрыгнул в корыто, присел и окунулся.
Теплая ванна ему очень понравилась. Он присел еще и еще раз, начал хлопать крыльями, поднял целую тучу брызг и вдруг в порыве восторга закричал на весь зал:
— Вот хорошо, вот хорошо!.. Это хорошо!
Страшная охота
Кругом был лес, по-зимнему тихий и белый. Федя осторожно пробирался на лыжах среди заснеженных кустов. Он поминутно останавливался и прислушивался — не залает ли где на белку его собака Мушка. Но Мушка не отзывалась.