Желтоглазая патетически закатила глаза и поскакала вперед, ударив лошадь по бокам.

"Интересно, были ли герои прошлых лет хоть капельку на меня похожи?"

Лотт ехал на рассвет, чувствуя, как с каждым новым вздохом кисет с "блажью грешника" становится тяжелее.

Интерлюдия

Многоликий

Дик любил бывать в Зале Мудрости. Здесь, среди колонн из синего, без единой прожилки, мрамора даже воздух сочился знаниями. Пахло, правда, не страницами из воловьей кожи, а ладаном и маслом, использующимся для светильников.

– Сегодня я хочу рассказать вам о вере, - обратился к своим ученикам Иноккий.
– Она бывает разной. Люди могут верить в свои силы, в то, что сражаются за правое дело. Кто-то может верить в сказания или же тому, что написано в древней рукописи. И часто вера одних вступает в конфронтацию с верой других. Разгораются войны. Знайте же, дети мои - самая беспощадная из них - война за веру.

Иноккий покинул кафедру и подошел к огромному цветному витражу. Отраженные лучи солнца заиграли на обшитой золотом плаще-моццетте, и ветхий старец, до этого едва держащийся на ногах, превратился в сошедшего с небес святого. Первый после богов указал жезлом на изображение, под которым он встал.

– Альберто, назови мне этого человека.

Альберто, принц Аргестийский, наследник династии Пэлли больше походил на девушку. У молодого человека были глубоко посаженые, зеленые глаза и пухлые губы. Святые Земли оказались холодны для изнеженного южанина и его идеальное лицо постоянно обезображивали маленькие прыщи. Принц пользовался мазью, которая сильно сушила кожу. Видимо, сегодня он нанес очень толстый слой на губы и постоянно их облизывал.

– Вы указываете на Климента Пятого, Миротворца, учитель, - Альберто облизал губы и замер в ожидании.

Дик поднялся на носки. Он был самым маленьким из учеников Наставника Королей. Маленький принц постоянно оказывался за спинами старших и потому более рослых мальчишек.

С больших витражей на него взирали отцы церкви. Климент, в небесно-голубых доспехах и крыльями за спиной, опирался на громадный двуручник. Святой блуждал взглядом по залу, выискивая в присутствующих слабину. Дик никому не хотел признаваться, но он почти боялся изображенного художником святого. Седые, длинные до плеч волосы Климента обрамляли аскетичное лицо и только глаза пылали уверенностью.

– Миротворец жил в далекие времена. Времена смут и Столетней Войны. Он прославился как великий воин и никогда не избегал поединка, - продолжил Иноккий. Тогда отцы церкви мало походили на нынешних священников. Суровые времена требовали суровых мужей. Неоднократно Клемент сходился в бою один на один с неверным, проверяя крепость чужих доспехов и своей веры. И последняя всегда оказывалась крепче любого металла.

Дик смотрел на святого, округлив голубые глаза. Климента изобразили самым высоким из архигэллиотов. Широкоплечий, он мог обхватить всех архигэллиотов, делящих с ним один витраж. Мальчик не сомневался, что Климент при желании мог голыми руками задушить любого неверного, или же разорвать пасть падальщику. Он попытался прошмыгнуть в первый ряд, но Кэн, сын лорда Таусшира, пинком отбросил его назад и показал кулак.

– Ответь мне, Альберто, почему вера помогла Клименту выдержать все уготованные судьбой испытания?
– спросил архигэллиот.

– Он верил в богов, - южанин облизнул губы и поспешно добавил.
– Он верил в то, что Гэллос направит меч во врага, а Аллана отклонит летящее копье.

– Люди испокон веков поклонялись разным богам, - ответил ему архигэллиот.
– Норды верят в ледяных богов - Мать Стужу и Отца Мороза. На западе так до конца и не искоренили культистов Немого Бога, а желтоглазые в Дальноводье утверждают, что их предки покорили ветер и сделали его своим божеством. Бог в рабских кандалах. Каково, а?

Иноккий улыбнулся опешившим ученикам. Никто не ожидал от Солнцеликого таких слов.

– Но ведь их вера ложная, - сказал Альберто.

– Известно ли вам, ваши высочества, что в Восточном халифате нас тоже зовут неверными? Тамошние священники утверждают, что нет истинного бога, кроме Прародителя и называют себя его пророками. Сколько людей, столько и мнений. Климент знал это, но все равно вел за собой армии, называя халифов и их людей неверными и отбившимися от стада овцами. Может, он был просто жадным до крови и убийства безумцем?

Альберто открыл рот, но так и не нашелся с ответом. Наследник Аргестии еще раз облизал губы и с затаенной мольбой посмотрел на лик святого Климента. Миротворец и не думал подсказывать верный ответ.

– Есть среди вас истинно верующие, знающие правильный ответ на мой вопрос?

Теперь уже большинство наследников царств Священной Империи разглядывало мозаику из цветного стекла. День выдался особенно солнечным и картины казались почти живыми. Великаны на них сверкали серебром, золотом и самоцветами. Одни держали мечи, другие свитки, третьи осеняли зрителей святыми знаками. Такие разные, они имели одну общую черту.