Он хорошо понимал эти взгляды. Зависть, черная всепоглощающая зависть и бессилие. Что либо сделать с ним мог только архигэллиот. Инквизитор знал, что не проживет и дня, окажись в немилости у Солнцеликого. Но также он понимал, что как никто другой делает все возможное для святого престола и того, кто на нем сидит. Иноккий не прогонит верного пса.

Совещание подошло к концу. Совет решал, кого назначать наместником Тринадцатиземья. Старый гэллиот отдал богам душу совсем не вовремя, ведь скоро должно было начать Собрание Круглого Стола, на котором Церкви не мешало бы принять участие. Преемника будут выбирать не один день и единого мнения по этому вопросу совет не достигнет еще долго.

Гэллиоты один за другим вышли через массивные, инкрустированные топазами, двери. На одной створке мастер выложил солнце из желтых самоцветов. На другой был изображен месяц, окаймленный голубыми камнями. Это негласное послание означало, что архигэллиот готов выслушать любого верного церкви и днем и ночью. Конечно, если такой человек прорвется через стражу.

Иннокий тяжело поднялся с золотого трона и, кряхтя, двинулся к противоположной двери, скрытой за тяжелым занавесом с вышитым в центре гербом церкви, мужчиной и женщиной, обнимающими восходящее, полыхающее золотом и багрянцем солнце.

Шэддоу нехотя доел ломтик, оставив большую часть плода на подоконнике, и присоединился к Солнцеликому.

Они прошли вдоль узкого коридора, пропустив два проема и войдя в третий. Там оказался каменный пандус, ведущий в густую, чернильную тьму. Шэддоу взял из крепления факел, и начал спускаться, освещая путь.

Он мог бы соткать светильник, но архигэллиот не любил магии. Говорили, что тому виной его собственная бездарность в этом ремесле. Власть имущие ужасно чувствительны к своим недостаткам.

– Что открыли тебе боги, сын мой?
– степенно спросил архигэллиот.

Вопрос холодным лезвием скользнул по спине. Обычно он обращался к нему по имени. Значило ли это, что Шэддоу теперь в немилости? Если так, скорее всего уже на следующий день у белых инквизиторов появится новый глава.

Хотя, будь дело так плохо, Иноккий говорил бы с ним перед гэллиотами, восседая на своем золотом троне, а не здесь, на полпути в казематы церкви. К тому же в рукаве Шэддоу всегда имелся козырь. Белый инквизитор никогда не рискнул бы вернуться пред очи Наставнику Королей с пустыми руками. Он знал, что Иноккий питает к ним слабость.

– Простите, ибо я грешен, - медленно начал Шэддоу.
– Я прогневил Гэллоса, хотя и не могу вспомнить чем. Он не захотел развеять облака и указать виновного в смерти Клодо.

Иноккий осенил инквизитора святым знаком.

– Все мы грешны перед богами. Кто-то больше, кто-то меньше. Но если уж среди церковников есть порченое семя, действительно настали тревожные времена. Грустно лицезреть как всемогущие инквизиторы, опора и гордость церкви, опускают руки и просят о помиловании вместо того, чтобы продолжать расследование. Гэллос милостив, Шэддоу, он может простить любой грех, если виновный искренне раскаивается. Я же прощаю далеко не все.

– Ваше святейшество?

Каменный пол винтовой лестницы был сух и начисто вычищен. Раньше Шэддоу ни за что не поверил бы, что тюрьма может быть настолько чистой. Это место всегда представлялось сырым, полным болезней, вшей и крыс. Камеры вычищали начисто, тщательно стирали красные пятна, оставленные после предыдущих обитателей. Толстые стены поглощали крики и стоны. Шэддоу точно не знал, на сколько уровней тянутся казематы. Раньше еретиков хватало, и корзина под плахой никогда не бывала пустой. Сейчас многие камеры пустовали, раз в неделю их мыли, стелили свежую солому, потакая застарелой привычке.

Они достигли верхнего яруса. Шэддоу пошел вперед, считая про себя находящиеся по левую руку двери и думая, где еще мог совершить ошибку. Мог ли он подвергнуться поклепу? Вполне. Инквизитор знал, что находится в особой немилости у гэллиотов Сергестио и Севиллы. Могли они подкупить одного из его собратьев? Нет, в мире не сыщется такого количества золота. Его люди знали - Шэддоу всегда прочтет, что у них на уме и очень хорошо понимали, что он с ними может сделать.

– Коэншир, Шэддоу. Почему я узнаю о таком важном событии не от тебя? Почему архиалланеса знает о том, что творится в мире больше, чем моя ищейка? Может, дать сожрать тебя кардинальским псам и передать должность ей? В отличие от тебя, у Стэфании к шпионажу талант.

– Коэншир?
– Шэддоу усиленно копался в памяти. Мелкое княжество в Землях Тринадцати, владения сира Гарольда Коэна, Седобородого. Славится мастерами по дереву и тканям. Тихая заводь и сельская глушь.
– За последнее полугодие оттуда почти не поступало вестей. Ваше Святейшество имеет ввиду казнь пяти ведьм в позапрошлом году? Девушки виновны, их поймали на волшбе.

– Значит, инквизиция действительно не знала, - рассмеялся архигэллиот.
– В ваших рядах не зреет заговор, потому что вы идиоты. Вам дали по носу, Шэддоу, а вы даже не отреагировали.