Даже думать об этом не могу!

Ну ладно. В другой раз.

В конце концов, уступив воспоминаниям, я согласился выслушать инструкции фройляйн Крёмайер и должен признаться: оно того стоило. Меня-то главным образом отпугнула печатная машинка. Никогда не собирался быть бухгалтером или канцелярской крысой, даже книги свои всегда диктовал. Не хватало еще, чтобы я печатал, словно какой-то слабоумный писака из местной газетенки! Но тут появилось чудо немецкого исследовательского духа, тут появилось устройство мышь.

Редко изобреталось что-то более гениальное.

Ты передвигаешь ее по столу, и ровно так же, как она ездит по столу, ездит маленькая рука по экрану. И если хочется дотронуться до кинескопа, надо нажать на приспособление мышь, и маленькая рука на экране касается соответствующего места на кинескопе. Настолько просто, что я был покорен. И все-таки это оставалось бы лишь забавной игрушкой, если бы использовалось только для упрощения секретарской работы. Однако аппарат оказался потрясающе многосторонен.

На нем можно было писать, а также по электросети вступать в контакт со всеми лицами и институциями, которые, в свою очередь, ранее дали на то согласие. Более того, многие участники – в отличие от разговора по телефонному аппарату – не должны были лично сидеть перед своими компьютерами, хватало того, что они просто выкладывали разные вещи так, чтобы в их отсутствие другие люди имели к ним доступ. Так делали всевозможные торговцы. Меня же особенно порадовала возможность вызова газет, журналов и любых форм расширения кругозора. Это была огромная библиотека с неограниченными часами посещения. Как же мне этого не хватало! Как часто после трудного дня, полного сложнейших военных решений, мне еще хотелось почитать ночью, часа в два. Разумеется, верный Борман делал все возможное, но сколько книг мог набрать один простой рейхсляйтер? Да и место в “Волчьем логове” [39] было ограниченно. А великолепная технология интернет, или сеть, предлагала буквально все в любое время дня и ночи. Надо было только написать вопрос в аппарате под названием “гоогле” и дотронуться до него тем самым чудо-устройством мышь. Вскоре я заметил, что практически всегда попадаю на один и тот же адрес, на прагерманское справочное издание по имени “Википедия”, в названии которого легко угадывалось словотворчество из “энциклопедии” и древнегерманской породы исследователей – “викингов”.

При виде этого проекта у меня на глаза навернулись слезы.

Здесь никто не думал о себе. С истинной самоотверженностью и самоотдачей несметное количество людей собирало всевозможные знания во благо немецкой нации, не прося для себя ни единого пфеннига. Это была своего рода “Зимняя помощь” [40] знания, доказывающая, что и в отсутствие Национал-социалистической партии немецкий народ инстинктивно старается сам себя поддержать. Но нельзя, конечно, сбрасывать со счетов вопрос о компетентности этих бескорыстных соотечественников.

Назову лишь один пример. Я позабавился, узнав, что мой вице-канцлер фон Папен в 1932 году заявлял, что после прихода к власти меня через два месяца, мол, так прижмут к стене, что я запищу. Правда, в том же интернете я прочел, что фон Папен планировал осуществить это, может, и не через два, а через три месяца или же через шесть недель. А также что он планировал не прижимать меня к стене, а вжимать в угол. Или сжимать со всех сторон. А может, хотел не сжать, а смять меня, чтобы я не запищал, а завизжал. В конечном итоге наивный читатель должен был представить следующее: в срок от шести до двенадцати недель фон Папен планировал тем или иным способом надавить на меня, дабы я издал какой-нибудь высокий звук. И все-таки при всех разночтениях это было весьма похоже на тогдашние намерения самозванного стратега.

– У вас есть адрес? – спросила фройляйн Крёмайер.

– Я живу в отеле, – ответил я.

– Адрес имейла. Для электронной почты.

– Ее тоже присылайте мне в отель!

– Значит, нет. – И она напечатала что-то на своем компьютере. – Какое имя вам дать?

Нахмурившись, я строго посмотрел на нее.

– Какое имя, мойфюрыр?

– Разумеется, мое собственное!

– Это, наверное, будет сложно, – сказала она и опять что-то напечатала.

– Что же в этом сложного? – спросил я. – На какое имя, интересно, вам приходит почта?

– “Вулкания семнадцать собака веб де”, – ответила она. – Вот, пожалуйста, ваше имя запрещено.

– Что-что?

– Можно посмотреть у другого провайдера, но разницы не будет. Да если и не запрещено, то какой-нибудь псих уже точно забронировал.

– Что значит “забронировал”? – нервно спросил я. – Конечно, многих людей зовут Адольф Гитлер. Так же как многих зовут Ханс Мюллер. Но почта же не будет заявлять, что лишь один человек имеет право называться Ханс Мюллер. Никто же не может бронировать имя!

Она посмотрела на меня вначале с некоторым недоумением, а потом примерно так, как я сам раньше часто смотрел на дряхлого рейхспрезидента Гинденбурга.

– Каждый адрес может быть лишь один раз, – произнесла она твердо, но так медленно, словно опасалась, что я не поспеваю за ее объяснениями.

Потом опять принялась печатать.

– Что там у нас: “Адольф точка Гитлер” занят, “адольфгитлер” в одно слово тоже, “Адольф нижнее подчеркивание Гитлер”, конечно, тоже.

– Что еще за нижнее подчеркивание? – попытался выяснить я. – Я согласен только на верхнее, высшее подчеркивание!