С другой стороны, в обыденной картине мира, по-видимому, дуальное восприятие и отображение мира не только не было вытеснено градуальным, но сохраняет ведущие позиции. Размышляя об этом, Т. М. Николаева пишет, что носители языка мыслят и дуальными, и градуальными оппозициями, однако обывательская модель мира в целом «не знает середины, не знает расположенной между плюсом и минусом нормы» [110, с. 126]. Несмотря на некоторую категоричность, последнее утверждение вполне обоснованно. Так, в обыденной картине мира человек предстает «средоточием добра и зла, силы и слабости, простоты и сложности, величия и ничтожества…» [115, с. 9]. Человек представляется существом противоречивым – средоточием качеств полярно противоположных. Об этом говорят русские философы: так,

Н. А. Бердяев формулировал противоречия русского национального характера [16]. Это представление свойственно русской литературе, достаточно вспомнить державинские строки «Я царь, я раб, я червь, я бог». Полярные качества человека отмечены и в русских идиомах: Обличье соколье, сердце воронье, Вид блестящий, а сам смердящий и т. п. Между тем нельзя утверждать, что наивный носитель языка не знает нормы – он осмысляет ее своеобразно. Если для градуального принципа норма – баланс противоположностей, то для дуального – один из полюсов. В этой связи показательны параметрические и аксиологические предикаты: для первых норма – середина (толстый – нормальный – худой), для вторых – полюс (умный=нормальный – глупый). Таким образом, норма совмещает в обыденной картине мира срединные и полярные характеристики. При этом образ человека, являющийся преимущественно аксиологическим, тяготеет к дуальной модели, в которой норма сближается с одним из полюсов.

При попытке сформулировать сущность нормального человека возникает противоречие: с одной стороны, человек – это индивидуальность, следовательно, не может быть таким, как все, с другой стороны, фоном для выдающихся представителей человечества являются именно люди нормальные, обычные. Вероятно, необходимо ввести разграничение, некоторым образом примиряющее два подхода к вопросу о существовании нормального человека. Предположим, что существует внутренняя и внешняя интерпретации нормального человека. При внешней (социальной) интерпретации осуществляется противопоставление в социуме по типу «нормальный человек – ненормальный человек». При внутренней (личностной) оппозицию составляют свойства самого человека: отличительные противопоставляются нормальным.

В целом оппозиция «нормальное – ненормальное» представляет собой частную разновидность дуальной интерпретации образа человека в частности и дуальной модели мира вообще. Расстановка оценочных знаков в этой оппозиции неоднозначна. Так, быть в окружении нормальных людей уютно и спокойно, милые странности прощаются, но значительные отклонения не одобряются. При этом истории милее гениальные безумцы, отпетые негодяи и прочие незаурядные личности. Вообще, сама возможность судить о чьей-либо незаурядности свидетельствует о существовании нормы. В целом норма дает возможность опознать на своем фоне выдающееся, но многочисленность интерпретаций нормы не позволяет единообразно оценить все случаи соответствия и несоответствия ей. Это обстоятельство не в последнюю очередь обусловливает необходимость рассмотрения образа «нормальный человек» через выделение ипостасей внутри образа.

Социальная и личностная интерпретация нормального человека, безусловно, не являются однопорядковыми. Отличие коренится в глобальности взгляда на личность. При социальной интерпретации нормальный человек признается таковым по совокупности доминирующих качеств. Процедура выведения оценки заключается в обобщении по преобладающему показателю, причем во внимание принимаются качества аксиологические (образ жизни, менталитет, характер, поведение, талант). Приведем пример суммирования признаков, заканчивающегося результатом «норма»: Нормальный человеческий образ жизни. Дети, семья, обмен квартиры, расширение площади, отпуск, новые книги, выставки, рецензии, гости – вы к нам, а мы к вам, дружба домами, долгие сборы в гости, посещение портнихи, демонстрация туалетов, ах, какой прелестный костюмчик, великолепная отделка, так и так элегантно, конечно же, чистая стилизация, зато как исполнено, какая ровная строчка, и так к лицу, а туфельки вроде ничего особенного, но неужели Таиланд, быть этого не может, а вот это уж точно из США, ай, какая прелесть, а вот тут-то я вас надула, это я сама сшила (Ю. Азаров, ruscorpora).

При личностной интерпретации внимание уделяется не только (и, может быть, не столько) обычным, но и отличительным свойствам личности. В результате внутренняя интерпретация характеризуется большей объективностью. В обыденной ситуации идентификации мы постоянно осуществляем сопоставление качеств, причем именно отличительные особенности становятся идентифицирующим признаком. При преобладании качеств, соответствующих норме, узнавание может быть затруднено. Подобная ситуация неоднократно описана в детективах, например, в одном из детективных романов А. Марининой. Героиня серии детективов Анастасия Каменская, как известно, обладает незаурядным интеллектом, но совершенно ординарной внешностью. Разумеется, для людей, хорошо ее знающих, отличительным признаком Каменской являются именно профессионализм и интеллектуальные способности. Однако в ситуации, когда использовать этот опознавательный признак невозможно, возникают трудности: Она уже хотела было описать собеседнику себя в джинсах и куртке и вдруг подумала, что по этим приметам ее найти будет крайне затруднительно. Разве можно в толпе встречающих выделить незнакомую женщину без единой яркой черты во внешности? Лицо? Никакое. Нормальное. Глаза? Бесцветные. Волосы? Непонятно-русые. Куртка – в таких пол-Москвы ходит. Уродина? Да нет, пожалуй, обыкновенная. Красавица? Вот уж точно нет (А. Маринина, НФ)

Укорененное в нашем сознании противопоставление «нормальный – ненормальный человек» реализуется в высказываниях как эксплицитно, так и имплицитно:

• эксплицитное противопоставление (вербализованы оба компонента): С ним не какой-нибудь таганский авторитет встречается, а нормальный интеллигентный бизнесмен (В. Спектр, ruscorpora);

имплицитное противопоставление (вербализован только компонент «соответствующий норме»): Человек нормальный (а я к таковым отношу самого себя) в этих жестоких рамках не может остаться свободным (Е. Чижова, ruscorpora).

Для высказываний с общей оценкой, к которым относится, наряду с «хороший» и «плохой», оценка «нормальный», характерна экспликация мотива, осуществляемая, как правило, двумя способами:

• посредством перечисления неких свойств личности, по совокупности которых делается вывод о нормальности человека: Вроде ведь нормальный мальчишка был! Делал, что говорят, мысли светлые имел, старших, наконец, уважал! (С. Таранов, ruscorpora). Такой способ мотивации характерен для всех общеоценочных высказываний безотносительно оценочного знака;