— Да уж, точно, — пробормотал Магистр, как обычно ассистировавший Витусу. — Superbientem animus prosternet,мой мальчик. Или, если ты не слишком преуспел в латыни, — высокомерие предшествует падению. Пока не выздоровеешь, у тебя будет достаточно времени подумать о своих манерах. Особенно по отношению к старым людям.

— Да… — Юноша стиснул зубы. Он был очень бледен. Несмотря на повязку, его по-прежнему мучила сильная боль. — Но проклятый циркач вовсе не был стариком! Притворился, обвел меня вокруг пальца, сукин сын! Намеренно!

— Тихо, тихо, сын мой. — Отец Эрнесто положил ладонь раненому на лоб. — Что за выражения! Ты должен быть благодарен, что Господу было угодно обогатить тебя таким важным опытом. В другой раз с тобой такого не произойдет. Кстати, должен попенять тебе: богобоязненному юноше не пристало браниться. Ты же веришь в Бога?

— Разумеется, святой отец, — прохрипел парень, — конечно.

— Тогда ты наверняка не откажешься помолиться вместе со мной. Пусть тебя не смущает орущая толпа, ведь Господу безразлично, откуда к нему взывают. — С кроткой улыбкой отец Эрнесто вынул свои четки и приступил к священнодействию.

На сцене как раз распиливали белокурую Майю.

Поскольку темнело рано, представление Artistas unicosпродолжалось всего час и закончилось почти одновременно с молитвами отца Эрнесто.

Как только публика разошлась, уже ничто не могло сдержать порыв давних друзей, и Витус с Магистром бросились обниматься с артистами, будто сто лет не виделись. Лишь Коротышка с Неллой на руках да монах стояли в сторонке и озадаченно наблюдали за столь бурным проявлением чувств, которое немало позабавило их. Наконец, когда первая волна ликования понемногу улеглась, Витус оглянулся и вспомнил о них.

— Ого, — воскликнул он, — у меня совершенно вылетело из головы, что нас пятеро! Идите сюда, святой отец! Иди сюда, Коротышка! Разрешите представить вам членов труппы Artistas unicos.В первую очередь, Артуро, в прошлом учитель фехтования из Флоренции, а ныне артист и ведущий представлений…

Друг за другом следовали остальные циркачи: Анаконда, человек-змея, который немного читал по-латыни и делил фургон с Артуро и песиком Терро; Церутти, маг и иллюзионист с быстрыми птичьими глазами и маленькими руками, вместе со своей ассистенткой Майей, грациозной белокурой красавицей; близнецы Антонио и Лупо, впрочем, выступавшие всегда в образе Антонио — иначе все волшебные трюки Церутти можно было бы легко разоблачить, и конечно же шлифовальщик стекол Хоакин с железными крючками, заменявшими ему правую руку.

Когда взаимное представление было закончено и все налюбовались Неллой, Майя заметила:

— Представляю, как ты счастлив, Энано. Мы с Церутти тоже обзавелись потомством. Нашему маленькому Церро шесть месяцев, он весь в отца. Если хочешь, я покажу его тебе в нашем вагончике.

Коротышка, разумеется, хотел. Артуро тут же спохватился:

— Друзья, пошли все вместе! Идем к нашему обозу. Посидим там у костра, поедим, выпьем и вспомним старые времена!

Что и было сделано. Но прежде чем предаваться вечернему отдыху, они по доброй традиции циркачей распределили обязанности: пока Энано и Нелла знакомились с малышом Церро, Анаконда с Хоакином занялись лошадьми, близнецы Антонио и Лупо отправились за сухим хворостом для костра, Витус с Магистром принялись чистить котел, а Артуро вместе с отцом Эрнесто пошли в фургон, служивший кухней, искать остатки съестных припасов.

На самом деле Artistas unicosне были особенно преуспевающей труппой, однако у их костра ни один гость не оставался голодным, и сегодняшний вечер не должен был стать исключением.

— Сладкий карапуз, малыш Церро, — пропищал Коротышка, когда все наконец расселись вокруг костра и приступили к ужину, приготовленному Майей из остатков продуктов. — Славная малявка! Пощти как моя Нелла. — Он настоял на том, чтобы взять под опеку обоих младенцев, и теперь сидел вместе с ними в кругу друзей, по очереди качая их своими детскими ручками.

Майя польщенно заулыбалась, в глазах Церутти вспыхнула гордость. Молодая женщина грациозно поднялась и налила из котелка новую порцию супа в большую миску, из которой все дружно хлебали.

— Святой отец, вам надо больше есть, — робко улыбаясь, обратилась она к монаху. — Берите еще, вам понадобится много сил, чтобы одолеть длинный путь в Сантьяго-де-Компостела.

Эрнесто улыбнулся в ответ и кивнул:

— Спасибо, дочь моя. Я ем по мере возможностей. — Он послушно зачерпнул своей раковиной горячего варева.

— Наш святой отец — добрый богомолец, крепкий на ноги, будет топать, пока не придет, — с важным видом изрек Энано. — Благослови его Великий Бракодел! Он мою овещку покрестил. Тощно, отец, так ведь?

— Да, сын мой, именно так.

Майя насторожилась:

— Ты сказал, святой отец окрестил твою Неллу?

— Уи-уи, тощно!

Монах пожал плечами:

— Для брата во Христе, рукоположенного в сан священника, это обычное дело. Уж коль на то пошло, это мог бы сделать любой служитель церкви. В виде срочного крещения без формальностей.