тот, у кого руки неповинны и сердце чисто, кто не клялся душою своею напрасно и не божился ложно, тот получит благословение от Господа и милость от Бога, Спасителя своего…

Далее следовала пространная просьба, иногда прерываемая лопотанием младенца, после чего Эрнесто приступил к молитве, в которой упомянул об опасностях жизни и кознях дьявола, превознес силу Всевышнего, под надежной защитой Которого никому не надо тревожиться за спасение своей души, и перешел к Символу веры.

Закончив звучным «амен», отец Эрнесто взял из рук Коротышки маленький комочек, поставил его в котелок, воду в котором он до этого освятил, и торжественно провозгласил:

— Во имя Отца и Сына и Святого Духа нарекаю тебя именем Нелла.

Затем взял свою раковину пилигрима, зачерпнул ею воду и вылил на головку ребенка. Эту процедуру он повторил еще дважды. Потом отдал малышку, которая снесла весь обряд спокойно и даже радостно, счастливому отцу.

Теперь августинец обратился к Витусу и к Магистру, которые в данном случае представляли общину, и произнес:

— Я окрестил Неллу, дочь Энано из Аскунезии, как повелел Иисус своим ученикам:

Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа. Уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века.

Эрнесто осенил себя крестным знамением и сказал под конец:

— Думаю, я все сделал так, как предписывает святая церковь. Правда, мне недостает общинной книги, куда я мог бы внести запись о рождении. Так что вы, дети мои, должны быть в любой момент готовы подтвердить перед Господом и миром, что этот младенец был окрещен и наречен Неллой из Аскунезии, в девятый день марта anno Domini1580.

Не успел он это произнести, как Магистр прищурился, потом улыбнулся во весь рот, подошел к Витусу и начал так энергично трясти его руку, словно это был рычаг насоса.

— Точно! Сегодня ж девятое марта, старый сорняк, твой день рождения! Поздравляю от всей души, и да сбудутся все твои планы!

Вся компания по очереди принялась поздравлять Витуса, так что ему стало даже неловко.

— Да бросьте, друзья, — смущенно пробормотал он, — строго говоря, это не день моего рождения, а всего лишь день, в который старый аббат Гардинус нашел меня у ворот монастыря.

— Ровно двадцать четыре года тому назад, — добавил Магистр. — Как чувствует себя человек, проживший почти четверть века?

Витус рассмеялся:

— Точно так же, как проживший на год меньше!

— А ты помнишь, что мы делали год назад?

— А то! Мы плыли на юг, взяв курс на Танжер.

— Царица небесная! А у меня такое ощущение, что все это было вчера. А помнишь ли ты, где мы были в этот день два года назад?

Прежде чем ответить, Витус на миг задумался:

— Думаю, именно в этот день мы вместе с обломками «Альбатроса» были выброшены на берег Новой Испании. Это была прибрежная полоса между Номбре-де-Диос и Пуэрто-Белло, если не ошибаюсь.

— Не ошибаешься. А помнишь, кто нас там подобрал?

— Как можно забыть такое? Это был кузнец Хаф со своей собакой Томом.

Маленький ученый распростер руки:

— Да, нас тогда битых пять недель швыряло, как мячик, по бушующим волнам! Но мы это выдержали. Tempi passati. [55] Ну да ладно, перейдем к другому: сам знаешь, что мы бедны, как церковные мыши, но все же нам не хотелось поздравлять тебя без подарка. Поэтому мы решили подарить тебе нечто такое, чего не купишь ни за какие деньги: время! Мы с Энано дарим тебе наше время. Иными словами, мы и впредь будем рядом с тобой, неважно, сколько тебе будет лет — двадцать четыре, тридцать четыре, сорок четыре. Ты всегда можешь рассчитывать на нас. — Он заключил Витуса в крепкие объятия. Чтобы картина не вышла чересчур сентиментальной, быстро отошел и уступил место Коротышке.

— Мы с овещкой желаем, щёб тебе всегда шли монеты и пруха была во всем, — пропищал Энано, — и щёб рыбка без труда ловилась из пруда.

Наконец подошла очередь монаха. Перекрестив Витуса, он степенно произнес:

— Я, сын мой, не могу подарить вам много своего времени, ибо пути наши вскоре разойдутся. Но я тоже дарю вам нечто бесценное: мое преклонение перед вами и вашим медицинским искусством. Я всегда буду молиться за вас, чтобы вы были здоровы и благополучны.

Витус так смутился, что не знал, куда глаза деть. Наконец, севшим от волнения голосом он провозгласил:

— В путь, друзья мои!

На подступах к Алесону друзья вдруг увидели толпы людей, спешивших к большому пустующему лугу, на котором было возведено что-то вроде деревянного помоста. Сморщенный старикашка прыгал на нем и ругался на чем свет стоит.

— Да-да, смейтесь над стариком, который не может постоять за себя! Невежественный, безмозглый сброд — вот вы кто! Старость уважать надо! Я уже сражался за Карла Пятого, царство ему небесное, когда вы еще дристали в пеленки!