А.С. Пушкин дал первый образ тоски в русской поэзии:

Тоске противопоставлено у него разгулье удалое. Ю.С. Степанов выделяет у А. Пушкина следующие черты «образа русской тоски»: равнина и снег, снег и ночь.

В стихотворении «Дар напрасный, дар случайный…» (1828) А.С. Пушкин показал причины и механизмы тоски, их можно также считать смысловыми составляющими концепта:

У А.П. Чехова этот образ разрастается, появляются похороны, одиночество, мокрый снег: «Вечерник, сумерки. Крупный, мокрый снег лениво кружится около только что зажженных фонарей… Иона отъезжает на несколько шагов, изгибается и отдается тоске… Обращаться к людям он считает уже бесполезным… Скоро будет неделя, как умер сын, а он еще путем не говорил ни с кем… Нужно поговорить с толком, с расстановкой… Надо рассказать, как заболел сын, как он мучился, что говорил перед смертью, как умер… Нужно описать похороны… А лошаденка жует, слушает и дышит на руки своего хозяина… Иона увлекается и рассказывает ей все…» (рассказ «Тоска»).

Ф. Достоевский добавляет к этому образу еще один признак – тошно: «– Зачем ты от них ушла? – Так… Это так означало: отвяжись, тошно… Мне самому становилось все тошнее и тоскливее» («Скверный адекдот»). Появляются у русских писателей, например, у Л. Толстого, И.Бунина и другие признаки тоски: мокрый снег, желтый, мутный; темнота, от огарка свечи свет, готовый пропасть во мраке; теснота, тошнота, мысль о могиле, смерти. Как сказал Ю.С. Степанов, «образ русской тоски облепляется деталями» [Степанов, 1997: 681]. Он считает, что концепт «тоска», рассмотренный в перспективе к будущему, есть концепт оптимистичный; «он является для человека свидетельством о подготовке нового, высшего этапа Эволюции, является «манком» к нему» [Степанов: 1997: 690].

Данный концепт нашел отражение во всей русской культуре, а не только в литературе и философии. Так, Ю.С. Степанов картину М. Шагала «Старый Витебск» (1914) назвал одним из «лучших изображений тоски провинциального города».

Как же представлена «тоска» в русском языковом сознании, в русской ментальности? По справедливому замечанию А. Вежбицкой, тоска в языковом сознании русских означает отсутствие или недостижимость чего-либо хорошего. По мнению Ю.Д. Апресяна, это неприятное чувство, «когда нет того, что человек хочет, и он думает, что желаемое невозможно» [Апресян, 1995: 510].

Тоска возникает в нескольких случаях. Во-первых, когда человек не имеет не просто желаемого, а жизненно необходимого, и он уверен, что это положение нельзя изменить; во-вторых, это отсутствие объективно значительно, важно для человека, и здесь тоска сближается с отчаянием. С одной стороны, человек может четко представлять, чего именно ему не хватает (Его обошли наградой, и тоска овладела им; тоска по родине, по детям, по прошлому); с другой, тоска может возникнуть беспричинно (Я молод, жизнь во мне крепка, / Чего мне ждать? Тоска, тоска! – А. Пушкин). При этом тоска связана с желанием изменить данную ситуацию, а если это не удается, то человек пытается заглушить тоску – с тоски русский может запить.

Кроме того, тоску можно считать двойником человека, ибо она ведет себя, как живое существо: душит, давит, теснит душу, заедает, берет (тоска взяла), бывает гнетущей, грызущей, и т. д. Она похожа по поведению в языке на болезнь, она причиняет страдания – тоска утихает, он ощущал глухую тоску; она бывает нестерпимой, мучительной, острой, тупой, приступ тоски. Тоска имплицирует негативную окраску, ибо бывает адской, тяжелой, безумной, горькой, жестокой, жуткой. В ней нет надежды и оптимизма, и потому она зовется безнадежной, безотрадной, звериной, зловещей, невыносимой, неизбывной, неистребимой, необоримой, неотвязной, неутолимой, смертельной. Тоска не имеет границ, а потому является безбрежной, безграничной, бездонной, безмерной, бесконечной, беспредельной, вековой, вечной, необъятной, всемирной. Тоска неуправляема – бывает безотчетной, безутешной, безвыходной, беспредметной, беспричинной, цепенящей. Она интенсивна, глубока – глубокая тоска, полная тоска. Отсюда можно сделать вывод, что тоска – интенсивное, длительное, глубокое переживание, которое может мыслиться как общее состояние человека, как нечто независимое от него, часто она сильнее его (Какая тоска, ничего не хочется!). Но человек пытается противостоять: не поддаваться тоске, бороться с тоской, заливать тоску вином.

Лишь в редких случаях с тоской связаны позитивные представления – юношеская, задушевная, сладкая, счастливая. Тоска для русских окрашена в зеленый цвет – тоска зеленая. Печаль – более светлое и менее тяжелое чувство по сравнению с тоской.

Итак, с одной стороны, это чувство, с другой – двойник человека, ибо сопровождает его, живет с ним, давит и теснит его.

СОВЕСТЬ — еще один двойник человека, его внутренний судия. Согласно словарю Срезневского, русское слово совесть значит «разумение, понимание, знание»» (т. 3).

В.И. Даль определяет совесть как «нравственное сознание, нравственное чутье или чувство в человеке; внутреннее сознание добра и зла; тайник души, в котором отзывается одобрение или осуждение каждого поступка; способность распознавать качество поступка; чувство, побуждающее к добру и к истине; прирожденная правда, в различной степени развития».

Как считает Ю.С. Степанов, «эта внутренняя форма прозрачно обрисовывает структуру концепта: это «знание, внутреннее убеждение» в чем-то, но это «что-то» «извне задано человеку как закон» [Степанов, 1997: 634], т. е. вводит в концепт «совесть» нравственный закон, мораль.