(5) березы, грибы, цветы, птицы = березовый лес (раздельнооформленное, составное имя, в котором определяющий компонент является видовым именем, а определяемая конституента – родовым именем), березняк (цельнооформленное мотивированное видовое имя). Данные разновидовые предметы, ассоциируемые по отдельности в их видовом множестве, объединяются благодаря этому факту, а также благодаря доминантному во множестве множеств видовому понятию «березы» и ассоциации целостного и многомерного пространства, в единое совокупное тоже видо-родовое понятие, объективируемое собирательным именами березовый лес, березняк. Понятие «лес» будет по отношению к синтезированному, комплексному понятию «березняк» тавтологичным, так как включается в него имплицитно, ср. нем. Birkenwald и рус. березовый лес, где видо-родовое отношение представлено как аналитическое, смежное и эксплицитное.

(6) березы + березы + березы … = много берез = березняк. Здесь, в отличие от (5), имя березняк обозначает «чистое», совокупное множество одновидовых предметов. Ассоциация пространства несколько ослаблена, потому что оно одномерное.

(7) ели + березы + клены + грибы + птицы = лес (родовое имя). В отличие от (3), данное множество подразумевает не только «деревья», но и сопутствующие «смешанному лесу» предметы, которые расширяют пространственную перспективу собирательного понятия.

(8) лошадь + лошадь + лошадь (как триединство) = тройка (мотивированное исчисляемым множеством собирательное имя конкретных видовых предметов). Понятие собирательности формируется благодаря включению данных предметов в системное единство, которое объединяет и другие понятия – «упряжка», «ямщик», «сани» и т. д. Имя называет лишь ядро этого систематизированного комплексного понятия.

(9) лошадь + лошадь + лошадь = много лошадей = табун (видовое имя совокупного множества определенно ассоциируемых предметов, ср. табун [лошадей]).

(10) корова + корова + корова = множество коров = стадо (коров). Здесь имя собирательного множества выступает как обозначение совокупности предметов, принадлежащих к одному виду.

(11) коровы + овцы + козы = стадо (животных). Здесь стадо – родовое имя, соотнесенное с разновидовыми множествами. Слово именует объединяющее понятие.

Примеры показывают, что языковая объективация реально-онтологической действительности, отражаемой сознанием, осуществляется как с помощью видовых, так и родовых имен. Причем границы между родовыми и видовыми именами могут стираться на уровне отдельных, синтетических наименований. Само появление и присутствие видовых и родовых имен в языке и их использование в речи свидетельствует о креативности языкового сознания и речевого мышления. В исторической ретроспективе в ходе своего развития язык сформировал специальные средства презентации определенных «форм сознания». В репрезентативной перспективе мышление использует активно и вариативно данные сформировавшиеся ресурсы языка для обозначения однопорядковых или разнопорядковых явлений в пределах стереотипных форм сознания, выражая таким способом внешний объективный и внутренний субъективный мир в их единстве.

Репрезентативные аспекты проблемы анализа и синтеза ярко проявляются на синтаксическом уровне, в субъектно-предикатных отношениях. Здесь мы видим, как унифицирующая функция субъектного имени разрушается глаголом-предикатом, ср. Мальчик спит. Мальчик говорит. Спящий мальчик # Говорящий мальчик.

В субъектно-предикатном отношении скрыты две функции – идентификации и определения, ср. Мальчик спит – Это мальчик. Это спящий мальчик. Предложение соотносится с двумя субъектами:

(1) субъектом суждения, который осуществляет идентифицирующую функцию (= подбирает имя предмету, которое подлежит предицированию, устанавливает принадлежность имени к роду и виду);

(2) субъектом квазидействия или действия, ср. Мальчик спит. Мальчик говорит.

Субъектное имя соединяет, синтезирует, таким образом, предмет в единстве его признаков и свойств, а глагольный предикат разъединяет, анализирует. Имя само по себе до акта предицирования синтезировало результаты анализа. Предицирование – это выделение из множества признаков или свойств одного признака или свойства. Следует заметить, что предикат, выполняющий аналитическую функцию по отношению к субъекту, одновременно синтезирует. Выделяя в целом часть, он соединяет целое с частью, ср. Мальчик говорит (= Это мальчик / «мальчик» как целое/; Это говорящий мальчик / «мальчик» как часть). Предикат уподобляет целое части.

Предикат, связанный с объектом, может также сузить целый объектный предмет до части, ср. Мальчик чистит яблоко (срезает кожуру с яблока). Сам глагол-предикат, сталкиваясь с объектом, часто сужает свою семантику, модифицируя обозначаемое действие, ср. чистит (яблоко) – срезает (кожуру); ест (суп) – хлебает (суп).

Как субъектные, так и объектные имена соотносятся на уровне языкового сознания с целыми предметами, но на уровне речевого мышления, вступая в отношения предицирования, они обозначают лишь части названных предметов.

Коммуникативный акт в целом не мыслим без перехода синтеза в анализ и наоборот. Для говорящего субъекта, например, существует исходный смысл и различные возможности его реализации. Смысл – синтез, реализация – анализ, т. е. разложение смысла на составляющие. Как было показано выше, в реализации участвуют речевые единицы предикативного порядка. Язык – не набор языковых и речевых средств. Язык – это система мыследействий субъекта, реализующаяся в форме речи с различным составом вербальных средств, ср.: