Следует отметить, что понятия «знать» и «понимать» тесно связаны друг с другом. Обычно знание является условием понимания, ср. если знаю, то понимаю. Однако предзнание предмета не обязательно и не всегда обеспечивает понимание того, что о нем сообщается. К тому же знание может приобретаться в процессе понимания и перепонимания, когда предмет постепенно осваивается и переосмысливается.

В процессе восприятия реципиент (слушающий или читающий) постоянно идентифицирует объект сообщения с собственными представлениями о нем. Только в этом случае имеет место понимание. Без подобного рода рефлексии нет понимания смысла.

В случае реляции типа «действительность – текст» текст выступает как комплексный знак действительности. Это уже идентификация объекта сообщения не с собственным внутренним, а с окружающим, внешним миром (рис. 10, отношение 2).

Рис. 10

Здесь (а) – сообщаемый объект;

(б) – внутренний объект как собственное начальное представление о сообщаемом объекте;

(в) – внешний познаваемый объект;

1 – идентификация сообщаемого объекта с внутренним

объектом;

2 – идентификация сообщаемого объекта с внешним

объектом;

3 – идентификация внутреннего объекта с внешним объектом.

Таким образом, слушающий не только идентифицирует (а) и (б), но и (б) и (в), т. е. сопоставляет свой внутренний объект (= собственное первичное представление об объекте), активизированный через отношение (1), с внешним объектом (= познаваемым реальным объектом), который не обязательно совпадает с собственным объектом.

Читатель и слушатель всегда выступают в роли интерпретаторов. Нет сомнений в том, что любая интерпретация сопровождается непониманием, недопониманием или перепониманием.

Понимание в перспективе говорящего

Проекцию образа на действительность (Л. Витгенштейн) следовало бы определить как предпонимание (= первый шаг познания без активной помощи языка), поскольку эта процедура предполагает соотношение сознания и действительности. Пониманием в этом случае будет результат наложения образа на действительность, который обычно выводится с помощью процедуры сравнения.

Если мы имеем дело с действительностью, обозначаемой с помощью речи, то эта действительность не тождественна действительности, выражаемой с помощью речи, поскольку последняя является продуктом интеграции действительности, объективированной в речи (например, с помощью какого-то предложения) и обозначаемой действительности, на которую налагается предложение-знак. Говорящий манипулирует, таким образом, тремя объектами – объективированным объектом, его аналогом – обозначаемым объектом, и выражаемым объектом. Трудности говорения обусловлены недостаточным знанием обозначаемого, неумением налагать объективированное на обозначаемое, некоторой независимостью от говорящего процесса выражения и его результатов.

Так, например, в ходе фатального, уже не зависящего от воли говорящего, или, наоборот, сознательного наложения несовпадающих по содержанию вербальных и концептуальных величин образуются побочные, непрогнозируемые, «блуждающие» смыслы, направляющие мысль в иные ассоциативные планы, отвлекающие ее от целевого семиотического тождества. Данное противоречие может привести как к непониманию, так и к перепониманию. Оно может сознательно использоваться, например, в юмористических высказываниях, вспомним «приколы от Фоменко»:

 Не улыбайтесь, я с детства боюсь лошадей (человеческая улыбка скрыто сравнивается с лошадиным оскалом).

 Экзаменов не будет, все билеты проданы (необычность ситуации создается за счет нестереотипного расширения функциональных отношений слова билеты в значении «экзаменационные билеты»).

 Я вышел из себя, вернусь через полчаса (актуализация главного значения слова выйти, благодаря сопряжению с последующим действием вернусь, приводит к неожиданному коммуникативному эффекту).

 Деньги не пахнут, потому что их отмывают (переосмысление исходного фразеологизма благодаря последующему фразеологизированному обороту).

Понимание через отождествление зависит от способа обозначения, т. е. от характера соотношения обозначающего и обозначаемого (в традиционной терминологии – слова и предмета, предложения и ситуации). Мысленное видение предмета и его окружения позволяет говорящему строить понятную речь. [В этой связи следует отметить, что обучение говорению предполагает методику обучения, которая не сводится лишь к выработке умений и навыков техники говорения на родном или иностранном языке, т. е. к обучению языковому инструментарию и речевым образцам. Это методика обучения осмысленному и коммуникативно обусловленному говорению. Она предполагает выработку умений и навыков соотношения языковых единиц с мыслительными объектами и их отношениями, т. е. со структурой мысли применительно к конкретным коммуникативно-речевым ситуациям. Главные речемыслительные операции сводятся, таким образом, к адекватному выбору языковых средств, переводу их в речевой статус (вхождения в предикатные отношения) в процессе процедуры содержательного отождествления с обозначаемыми мыслительными понятиями. Это акт извлечения слов и понятий из языкового и концептуального сознания и акт их сцепления в речемыслительном потоке в соответствии с нормами языка и конвенциями общества.]