– Смотря для чего, – машинально отозвался я, всматриваясь в ночную темень.

Передо мной вырисовывался смутный силуэт женщины. Поджидавшая меня особа сидела на приступочке, кутаясь в черный пуховый платок.

– Ольга? – удивился я. – Вот уж кого не ожидал увидеть? Какими судьбами?

В ответ мне раздались жалобные всхлипывания, плавно перешедшие в тихий бабий плач с завываниями и паузами для набора воздуха в легкие.

Я присел рядом и, немного поколебавшись, положил свою руку на теплый затылок плачущей женщины. Ее рыдания заметно усилились.

– Кажется, подмораживает, – заметил я. – Слезы, кстати, могут замерзнуть прямо на вашем лице и потом придется их отковыривать. Поверьте мне на слово, это очень хлопотное занятие.

Ольга сама того не желая, рассмеялась, я помог ей подняться и мы прошли ко мне в дом. Открыв дверь я извинился и оставил девушку на кухне, а сам нырнул в комнату и проверил, закрыл ли я перед уходом дверь в кладовку, где «жил» Приятель. Ведь никто из посторонних не должен был узнать о его существовании!

На мою беду дверь была слегка приоткрыта и сквозь щель можно было видеть туслые искры, то и дело вспыхивающие на экране монитора. Черт!

Надеюсь, Ольга не обратила на это внимания: щель была небольшой и рассмотреть с порога – что там мерцает в дальней каморке было не так уж легко. Примем как рабочую гипотезу, что она ничего не заметила и попытаемся узнать, что привело молодую девушку осенним вечером к двери моего дома в столь поздний час.

Моя гостья уже высушила слезы и теперь с интересом оглядывала обстановку моей кухонки. Я оборудовал это помещение таким образом, что кухня выполняла несколько функций: помимо основной, была еще и чем-то вроде приемной, а подчас становилась и гостиной. Вообще, ее размеры потрясали человека, первый раз пришедшего в мой дом. Мебели на этом пространстве было расположено больше, чем во всех остальных комнатах вместе взятых и не столь большую комнату я чаще всего использовал как спальню, а каморку, в которой стоял Приятель – как кабинет.

– Чай, кофе? – спросил я у Ольги. – Есть молотый, есть растворимый...

Она замялась и смущенно проговорила, как будто просила о чем-то непристойом:

– Я немного замерзла... Может быть, у вас найдется рюмка водки?

– Чего нет, того нет, – развел я руками. – Значит, будем пить чай.

Спиртное, как это не покажется удивительным, я никогда не покупаю. Выпить, впрочем, почти никогда не прочь, но волшебная субстанция алкоголя не играет существенной роли в моей жизни.

Я беззвучно размешивал серебряной ложечкой сахар в своей чашке и ждал, пока Ольга разговорится. Это произошло между вторым и третьим глотком индийского чая рязанской расфасовки.

– Он был такой... такой добрый, – произнесла Ольга, уткнувшись глазами в отражение лампочки в круглом ободке своего бокала. – Тихий такой мужик... Господи, ну почему со мной все время так получается!

Я понял, что речь идет о Егорычеве, – видимо, до Ольги уже дошли слухи о его смерти, – но решил, что психологическая помощь – это не совсем по моей части. Впрочем помочь я могу – когда найду убийцу и он понесет заслуженное наказание, как у нас любят говорить.

– Тихий... – задумчиво повторил я ее слова, – но, выходит, кому-то помешал. У вас есть какие-нибудь предположения?

Ольга немного подумала и отрицательно покачала головой. Потом для пущей убедительности пожала плечами и беспомощно посмотрела на меня.

– Ума не приложу, кому он мог помешать, – сказала она жалобно.

– А вы приложите, – посоветовал я. – Подумайте немного, может, что и припомните. Кстати, вы пришли ко мне просто так? Не принесли в клювике какой-нибудь информации? Если нет, считайте, что я вас утешил и, прошу простить, у меня еще полно работы на сегодня. Если же вам есть что сказать – я развесил уши и готов впитать каждое ваше слово. Да, еще такой момент. Я не занимаюсь расследованием убийства Романа Егорычева.

Ольга удивленно посмотрела на меня и в ее глазах я прочел недоверчивое недоумение.

– Но вы же частный детектив! – произнесла она с усилием. – Вы же должны...

– Я никому ничего не должен, – решительно заявил я. – Должны обычно мне мои клиенты. За ту работу, которую я для них делаю. А среди них на данный момент нет человека, который бы поручил мне расследовать убийство Романа Егорычева. Вам ясно?

Ольга призадумалась. Я, конечно, откровенно ее провоцировал, но до нее все равно с трудом доходил скрытый смысл моих слов.

– То есть, вы хотите сказать, что если кто-нибудь поручит вам заниматься этим делом... – медленно говорила она, морща лоб.

– То я буду им заниматься, – подытожил я. – Так что, теперь вы сами видите...

Ольга выпрямилась, словно моряк перед адмиралом и со столь несвойственной ее облику решительностью отчетливо произнесла:

– Я хочу, чтобы вы взяли на себя это дело. Я вас... нанимаю. Так это говорится?

– Примерно, – кивнул я. – Если вы решились, то сейчас мы быстро приведем все в соответствие с правовой стороной вопроса и подпишем договор.