– Всю щеку надысь разнесло, – жаловалась Лида. – В зеркало без слез не взглянешь. Пришлось в аптеку идти к Марку Абрамычу...

– Минуточку, – прервал я ее жалобы. – Так дело не пойдет. Вы же только что сказали мне, что у вас нет знакомых по имени Марк!

– Конечно, – подтвердила Лида. – Я всю правду вам сказала.

Тут уж я не сумел сдержаться. Вскочив с дивана, я заорал на девушку:

– Раз у вас нет знакомых по имени Марк, то кто же такой Марк Абрамович?!

– Просто человек, – ответила она. – Никакой он не знакомый. Андрюша – вот был знакомый. Еще потом несколько было знакомых, но это неважно. А Марк Абрамович уже в летах, куда ему! К тому же – он мой начальник. Хоть аптека у нас круглосуточная и работаем мы в две смены с отгулами, но даже ночью никогда и ничего я себе не позволяю. Вы напрасно так обо мне думаете!

И Лида обиженно отвернулась от меня, закусив нижнюю губу.

Я начал постепенно понимать, в чем тут дело. Очевидно, в райцентре Колобово, откуда девушка была родом, безобидное слово «знакомый» имело вполне определенный смысловой оттенок, абсолютно неуловимый для жителей областного центра, и обозначало человека, с которым у вас были или имеются интимные отношения.

– Ну хорошо, – сдался я, – где находится аптека, в которой работает этот ваш зна... тьфу, просто человек Марк Абрамович?

Лида объяснила мне, как добраться до аптеки и на всякий случай дала свой телефон.

– Всякое может произойти, – загадочно произнесла она при этом, пристально глядя мне в глаза.

– Вот еще что, – решился я. – Мне бы хотелось с вами встретиться на днях.

– О-о, – снова потупила глаза Лида, – какой вы противоречивый!

– Ни капельки, – заявил я. – Просто я хочу вернуть вам при встрече письма, которые сейчас вы мне дадите для изучения.

– А вы не потеряете? – опасливо спросила Лида. – Я очень люблю их перечитывать, несмотря на то, что эти письма разбили мне жизнь. Знаете, это так волнительно...

– Ни в коем случае, – пообещал я. – Буду аккуратен, а при встрече поделюсь с вами впечатлениями.

Лида немного поколебалась и вручила мне связку конвертов, обвязанную цветной ленточкой. Ей, конечно же, очень не хотелось расставаться с ними, но, с другой стороны, это была единственная возможность снова меня увидеть.

Когда я переходил улицу, то у меня вдруг стал чесаться затылок.

Я непроизвольно оглянулся и, подняв глаза к фасаду дома, увидел стоящую перед окном Лиду, которая посылала мне воздушный поцелуй.

– Козел сраный! Разуй глаза, мудило! – раздался крик у меня над самым ухом.

Оказалось, что засмотревшись на Лиду я едва не угодил под колеса старенького «запорожца», за рулем которого сидел старичок в ватнике.

Благополучно миновав проезжую часть, я быстро направился к аптеке, в которой работал один из Марков, указанных мне Приятелем.

Наконец-то я смогу увидеть одного из «скамеечников», как называла своих подсудимых покойница Гагарина. Кажется, волшебная ниточка вот-вот приведет меня в нужное место, как сестрицу Аленушку в сказке – налицо была связь (хоть и не такая, о которой мечтала Лида) между девушкой, получавшей анонимные письма с угрозами, Гагариной-старшей и таинственным Марком.

Не буду скрывать, я очень торопился. Но, поверьте мне, вовсе не настолько, чтобы взять, да и попасть под автобус. Да-да, не удивляйтесь.

Когда до аптеки оставалось бувально метров сто и я переходил проезжую часть, то мне пришлось слегка сбавить темп, поскольку к остановке подкатил желтый «Икарус». Я не хотел рисковать и решил обождать, пока он отъедет, чтобы спокойно перейти улицу.

И вот, только-только эта венгерская махина со всхлипом закрыла свои раздолбанные двери, как я почувствовал, что какая-то сволочь сзади ударяет меня чем-то очень неприятным под коленки. По-моему, это был железный прут – короткий, толстый и ржавый.

Я не смог удержаться на ногах от неожиданного удара и упал вперед, оказавшись как раз под колесами автобуса, вдобавок в непосредственной близости от вонючей выхлопной трубы, направленной прямехонько в мой раскрытый от удивления рот.

Еще больше мне не понравилось, когда автобус начал медленно двигаться, а в это время я обнаружил, что моя правая рука находится возле его левого заднего колеса, а моя левая рука – возле правого заднего.

Уж и не знаю, как мне в ту роковую минуту удалось вывернуться так, чтобы мое беззащитное хакеровское тельце оказалось лежащим параллельно этим круглым орудиям убийства с резиновыми шинами.

Народ, прозевавший момент моего падения и видевший только человека под колесами, понятное дело, орал во всю силу своих глоток. Женщины падали в обморок, дети визжали, а старики ругали власть.

Когда водитель затормозил – разумеется, если бы я не извернулся, то он в принципе, мог бы спокойно ехать дальше, размазывая мои остатки по шоссе, – то я был уверен, что несчастный шофер сорвет на мне свой эмоциональный шок, благо я жив и здоров и теперь мне можно пару раз дать по морде,

Но, на мое счастье, он был настолько напуган, что даже не мог говорить, не то чтобы драться. Сердобольный кондуктор даже предложил мне войти в салон, чтобы проехать в поликлинику.