– Что за сад?

– Своеобразное кладбище монтерских монахов.
– Мастер прикусил нижнюю губу, и черные бусины его глаз стали необычайно спокойными.
– У меня есть чувство, что оно защитило наш сад.
– Хлопнув ладонью по коре, он направился вперед, по ещё цветущей зеленой полосе.
– Идем, я тебе его покажу.

Руми пожал плечами и неспешно поплелся за другом. Он старался не смотреть по сторонам, так как его воображение принималось рисовать былую красоту этого города, и видеть вместо неё лишь стеклянное море было очень больно.

– Кстати, ты зачем сюда приехал?
– Опомнился Стижиан.

– Я?! А! Твои подопечные тебя ищут.

– Зачем?
– Мастер резко остановился, так что нериец в него чуть не врезался, и повернулся к нему лицом.

– Они не сказали, но полагаю, что они хотят начать тренировки как можно раньше.
– Руми усмехнулся, обогнул думающего над его словами друга и пошел впереди.

– А не пошли бы они!..
– Внезапно воскликнул тот.

Тут уже настала очередь беловолосого обернуться и посверлить мастера взглядом.

– Мне нужно пару дней отдохнуть, не то клянусь, я задушу кого-нибудь из них!

– Если ты так не хочешь их тренировать, зачем было устраивать там, в склепе, показуху? Мы оба прекрасно знаем как послушники реагируют на твою зачистку любой густонаселенной нежитью территории одним щелчком пальцев.

На лице мастера появилась улыбка с легким оттенком ехидства.

– Завтра приступим. И не смотри на меня так! Ладно-ладно. Раз уж проснулось в них желание... Склеп - лучшее место для поведения досуга сорока девяти послушников. Нежити хоть отбавляй, разделена по силе и уровням... Словно бы кто-то нарочно создал такого рода аномалию, никогда не думал об этом? Нет? Хотя, да, такое невозможно, на то это и аномалия.

Руми снова пожал плечами и остановился у черты, за которой зеленая трава резко переходила в выжженную гладь.

– Смотри.
– Прошептал Стижиан, садясь на корточки.

Сама поляна за прошедшие годы толком не изменилась: только черных пятен на ней стало куда больше. Алые розы, яркие и благоухающие, все до одной уже раскрытые, а так же великое множество увядших, мертвых цветов.

– Прекрасная традиция, неправда ли?

– Да, ты мне про неё рассказывал. Которая из роз твоя?

Мастер сощурился, старательно вспоминая, где он посадил свою, и нашел её, со словами:

– Она наконец-то распустилась...
– Он громко охнул, протянув руку к удивительного цвета розе, чей бутон уже полностью раскрылся.
– Зеленая? Не может быть! Изумрудно зеленая!

– Цвет твоего духа, Стиж.
– Руми хлопнул его по плечу и склонился над садом. Его глаза метались от одной черной розе к другой, говорившей о смерти своего хозяина. Присев рядом с другом, он с интересом взглянул на изумрудную розу и вдохнул её аромат.
– Она пахнет... как... да никак она не пахнет.

– Угу.
– Промычал тот, словно бы расстроившись.
– Я столько лет, помню, ждал когда она начнет раскрываться, но последние несколько лет обучения в монастыре ни я, ни Амит сюда не заглядывали. Хотя кто его знает, чем он тут занимался последние четыре года. Кстати, - он кивнул Руми в заданном направлении, - это - его роза. Ну, я думаю, ты сразу её заметил.

"Конечно, сразу" - подумал Руми, думая, как бы ему подобраться поближе и не задеть ещё цветущие розы.
– "Я ношу в себе память нескольких поколений кошек и не могу даже представить себе подобной красоты".

Она светилась, словно была выкована из риалрона, но только роза Амита была живая, настоящая. Яркая, казалось, что отбрасываемые ею блики звенели и закладывали уши.

– Слушай, а если я к ней прикоснусь, с Амитом ведь ничего не случится?

– С ним уже ничего не случится.
– Стижиан поднялся на ноги, словно Руми ляпнул что-то не то, и поспешил в сторону критши.

Нериец вытянулся и протянул вперед руку, чтобы кончиками пальцев достать до лепестка белой розы. На ощупь - обычный цветок, мягкий, нежный. Один из лепестков с легкостью отделился от бутона и остался лежать в руке Руми.

Он встал, изучая белый лепесток, дрожащий на ладони.

– Астируми, ты идешь?

– Да-да, - совсем тихо прошептал тот в ответ, завороженный блеском розы, - иду.

– Ну что, мои хорошие!..

На следующее утро, как и было обещано, Стижиан взялся за послушников. В их глазах легко читалась переполненность чувством самодовольства и уверенностью, что раз уж они смогли бегать двенадцать часов, а потом ещё и нежить раскидали, сами того не заметив, то им теперь все по плечу.

Глядя на эти лица, ему хотелось заставить их делать что-нибудь действительно сложное, такое, что сотрет их уверенность в пыль и заставит молить о пощаде. Однако умом и затылком, за которым стоял Руми, Стижиан прекрасно понимал, что если постоянно работать на износ, то ничего хорошего из этого не выйдет. Прошли всего сутки после сумасшедшего марафона, и у большинства послушников все ещё ломило тело, волосы некоторых поседели в корнях. Немного подумав, мастер приподнял руку над головой и сказал: