– Думаешь, Ростик папашу сдаст? – Булатов недоверчиво улыбается. – Парень глуповатый, но на суде, да при хорошем адвокате в два счета поменяет показания.

– Да нам его показания не требуются, его песенка по-любому уже спета – напарник Сарычева, скорее всего, из той же винтовки убит, из какой в Панфилова целили – видимо, Ростик убирал свидетелей. Теперь есть карт-бланш на разработку старшего Бережкова. Материалы, что были у Панфилова, нашлись у областного прокурора, как Михалыч и сказал нам. В этом деле с землей, насколько я понимаю, замазано несколько человек, и Бережков среди них не самый высокопоставленный. Но сейчас, имея на руках доказательства того, что Ростик знал о покушении на Матвеева, можно достать папашу: прослушка, обыск, просмотр почты и так далее.

– Но это же не скоро, – протянула Ника.

– Быстрее, чем ты думаешь. В полиции тоже кое-кто работать умеет, и майор, что здесь был, один из таких. Тем более дана отмашка. А это значит, что одну проблему мы решили – нашли, кто и зачем покушался на Панфилова.

– Но как Ростик мог подумать, что я назначу его на место Александра? – Матвеев даже головой покрутил. – Да я скорее уж Савостина взял бы, если б, не дай бог…

– Ну, расчет был прост: убрать Панфилова, списать это на того же киллера, что покушался на тебя, пока папаша у власти – надавить на тебя, чтоб ты взял младшего на место Панфилова, а потом со временем убрать и тебя.

– Я бы никогда…

– Это мы знаем, что «ты б никогда». – Булатов встал и принялся ходить по залу. – Множество поступков люди совершают, исходя из ложных предпосылок и расчетов. Но уверенным можно быть только в собственных поступках, и то не всегда – потому что никто не знает себя до конца, а кто знает, тот несчастный человек. Но иногда человек поступает так, как ему не свойственно. Просто возникла такая ситуация, и все. И скажи ты ему накануне, что он сделает то-то и то-то, он тебя на смех поднимет, а возникает ситуация, и мы делаем нечто, что вообще никак не соотносится с нами – привычными. Но – поступаем и ужасаемся потом, и понимаем, что по-другому никак, случись это снова, сделаешь то же самое. Ника, ты выйдешь за меня замуж? Не могу больше ждать, когда мы останемся вдвоем, потому что, похоже, граждане собираются толпиться рядом с нами даже в нашу первую брачную ночь. Но больше откладывать я не буду. Ты выйдешь за меня? Потому что, если нет, я пропащий человек.

– Кольцо давай.

– Кольцо? – Булатов ошалело смотрит на Нику. – Ах, кольцо… Я и забыл.

– Как же, забыл он. – Ника фыркает. – Второй день его в кармане крутишь.

Кольцо Булатов выбрал на свой вкус, здраво рассудив, что если он станет думать, какое понравится Нике, то выбирать будет в аккурат до китайской Пасхи.

– Красивое! Ой, Леш, до чего же блестят камешки! Это аметист в бриллиантах.

– Да. Так ты выйдешь за меня?

– Выйду. Можно подумать, у меня выбор есть, учитывая, что ты и так уже живешь в моей квартире.

Матвеев с Олешко откровенно потешаются.

– Все-таки не выдержал. – Паша лучится весельем. – Не утерпел.

– А как тут утерпишь, если все время кто-то норовит свечку подержать. То охрана, то дети, то мы. Леха, ты молодец. Правда, очень храбрый молодец – сестрица моя тот еще фрукт. Скучать тебе с ней не придется. – Макс хохочет.

– Это я уже понял. Может, вы, черти, свалите отсюда наконец и дадите мне поцеловать невесту?

Ожил Никин сотовый, она выудила его из кармана и отошла в другой конец зала – поговорить. Олешко с Матвеевым неприлично заржали.

– Да, Леха, думаю, с таким подходом до секса у вас дойдет очень не скоро. – Олешко хохочет, упираясь руками в стол. – Ну что за напасть такая: как мы все соберемся, так что-то происходит? Мы друг для друга плохая примета.

– Что? Мама, что ты говоришь? Как?

Никин панический крик прерывает их веселье. Они поворачиваются к ней и видят: она оседает на стул, бледная как мел.

– Ника, что?

– Мама только что приехала в Александровск. Охранники убиты, дети исчезли. Все трое.

Котенок осторожно вышел из своего укрытия и, переступая лапками через предметы на полу, липкие лужи и просто мусор, пошел по комнатам. Он искал кого-то, кто был с ним все эти недели, – а они были длинными, почти как вся его предыдущая жизнь, и котенку кажется, что он всегда жил в этой квартире, полной людей, которые гладили его, кормили вкусностями, восхваляли и развлекали. Он был уверен, что именно для этого все эти люди живут в его квартире. И он совсем не против, но сейчас квартира пуста, нет тех, кого он успел полюбить. И его человек исчез куда-то, еще раньше, а эти предметы на полу только пахнут как люди, но с каждой секундой все меньше. Котенок вспрыгнул на свой домик и тронул лапой игрушку – она заколыхалась, но ему не хочется играть.

Когда в квартиру вошли чужие, котенок испугался и спрятался. Он слышал шум, слышал, как кто-то кричит, потом все затихло, и он оказался один. Он вспрыгнул на подоконник и принялся ждать.

Никогда еще она не испытывала такого страха.

Ника гнала машину по заснеженной дороге, что-то кричал Олешко, но она знала: если кто-то другой сядет за руль, ей будет казаться, что машина едва ползет. И ей все равно, что они кричат, – она едет в Александровск, потому что там пропал ее ребенок. Все, что имело смысл в жизни, заключалось в Мареке, и без него не будет ничего. Ника думает о матери – как она брела по поселку, обнимая свою погибшую девочку, а потом обратно – прижимая к себе уже двоих, и понимает: если что-то произойдет с Мареком, жить она не станет. Просто придется погребать два гроба вместо одного. Она слабая, ей не пережить.